Среди документов русской посольской службы конца XVI века вдруг открылись такие, которые очень заинтересовали историков сибирской эпопеи Ермака. Москва снабжала своих послов.инструкциями, что и как говорить при дворах иностранных правителей. Определялся примерный круг вопросов, которые могут быть заданы русским представителям. В наказах послам приводились и ответы на эти вопросы.
И что же выяснилось?
Уже в ноябре 1584 года была составлена посольская инструкция, где излагалась история отношений России с Сибирским ханством. Наказ утверждал, что сибирские ханы всегда были в зависимости от России. Но хан Кучум нарушил подданство, ограбил русских сборщиков дани. Поэтому царь Иван IV «за это непослушанье велел на него идти из Перми казакам своим волжским и казанским и астраханским с вогненным боем. И те казаки, пришед, царство Сибирское взяли». И в других наказах последующих лет речь идет о походе в Сибирь «государевых» казаков или «волжских казаков» по царскому распоряжению. Нет здесь никаких имен, все должно свидетельствовать о руководящей роли государства в присоединении Сибири.
К сожалению, эти документы не дают ответа на вопрос о времени начала похода Ермака. Но для ученых, считающих государственную власть направляющей силой экспедиции, данные дипломатических документов являются веским доводом.
Но мы еще в начале книги условились, что будем по возможности привлекать разнообразные источники, сопоставлять их и лишь на этом пути искать ответы на возникающие вопросы.
В нашем случае это тем более необходимо, что разноголосица источников побуждает к продолжению поиска. Посмотрим, какие возможности еще имеются.
Москву в начале июля 1581 года посетил ногайский мурза Урмаг-мет. Он сообщил, что «наперед сего Ермак отогнал с Волги шестьдесят лошадей моих, а летось отогнали с Волги тысячу лошадей». Мурза требовал возмещения убытков или выдачи Ермака. Как видим, в первом случае вина возлагается непосредственно на Ермака, во втором - вопрос об участии атамана в отгоне лошадей остается открытым.
Для уяснения смысла жалобы мурзы важно разобраться, что значили слова «наперед сего» и летось». Поскольку слово «летось означало «прошедшим летом», оно не могло относиться к 1581 году. Ведь июль - разгар летнего времени. Отсюда логично предположить, что потерпевший мурза имел в виду лето предыдущего, 1580 года. Что нее касается слов «наперед сего», то они, вероятнее всего, относились к недавним событиям до приезда Урмагмета в Москву. Следовательно, речь шла о 1581 годе.
Наша задача еще более осложнилась: два официальных документа одновременно упоминают Ермака под Могилевом и на Волге.
Вновь наши рассуждения как будто зашли в тупик. Или были два Ермака, или одно из официальных сообщений нужно отвергнуть. Но какое?
Правда, было высказано и своего рода «примирительное» мнение. Оно сводилось к тому, что Ермак из-под Могилева ушел на Волгу, а обвинение атамана в отгоне лошадей «наперед сего» не обязательно должно относиться к 1581 году.
Выходит, сплошные вопросы и загадки…
Как же все-таки выбраться из дебрей противоречивых свидетельств источников о начале похода дружины Ермака в Сибирь? На нынешнем уровне знаний допустимы различные варианты ответа на этот вопрос. Наиболее распространенной является точка зрения о том, что Ермак пришел к Строгановым с Волги, а его сибирская экспедиция началась 1 сентября 1581 года. Однако споры не закрыты, исследования продолжаются. И не только по начальному этапу похода, но и по другим сюжетам этой замечательной страницы отечественной истории…
ПИСЬМО С БЕРЕГОВ ПРУТА
Шла Северная война. Россия уже добилась перелома в борьбе со Швецией. Армия Петра I нанесла сокрушительное поражение противнику под Полтавой. А затем у переправы через Днепр сложили оружие бежавшие с поля боя шведские полки. На правый берег реки успел перебраться король Карл XII с небольшим отрядом. Его убежищем стал город Бендеры, находившийся тогда в турецких владениях.
После Полтавы возрос международный авторитет России, восстановился Северный союз против Швеции. Военные действия развернулись далеко от русских границ. В 1710 году была очищена от шведских войск Прибалтика. Готовились новые боевые операции.
Однако Россия постоянно чувствовала обеспокоенность за безопасность своих южных пределов. Крымское ханство то и дело нарушало границы страны. Правительство султанской Турции не примирилось с потерей Азова. И хотя оно не решилось выступить на стороне Швеции, в Стамбуле была сильна антирусская линия внешней политики. Успехи России тревожили Турцию, и она дала приют врагу Петра I - шведскому королю. В окружении султана шла ожесточенная борьба сторонников мирных отношений с Россией и агрессивно настроенных группировок турецких феодалов.
Масла в огонь подливал Карл XII, убеждавший султана выступить против Петра I. Дипломаты западных держав в Стамбуле тоже не дремали, всячески давая понять правительству Турции, что нужно положить предел возвышению России.