Выбрать главу

Азимов Айзек

История

Айзек АЗИМОВ

ИСТОРИЯ

Б. Миловидов, перевод

Худая рука Уллена легко и бережно водила стило по бумаге; близко посаженные глаза помаргивали за толстыми линзами. Дважды загорался световой сигнал, прежде чем Уллен ответил:

- Это ты, Тшонни? Вхоти, пошалуйста. Он добродушно улыбнулся, его сухощавое марсианское лицо оживилось.

- Сатись, Тшонни... но сперва приспусти санавески. Сверкание вашево огромново семново солнца растрашает. Ах, совсем-совсем хорошо, а теперь сатись и посити тихо-тихо немношко, Потому что я санят.

Джон Брюстер сдвинул в сторону кипу бумаг и уселся. Сдув пыль с корешка открытой книги на соседнем стуле, он укоризненно поглядел на марсианского историка.

- А ты все роешься в своих дряхлых заплесневелых фолиантах? И тебе не надоело?

- Пошалуйста, Тшонни, - Уллен не поднимал глаз, - не сакрой мне нушную страницу. Это кника "Эра Китлера", Уильяма Стюарта, и её очень трутно читать. Он испольсует слишком мноко слов, которых не расъясняет. - Когда он перевел взгляд на Джонни, на лице его читалось недоуменное раздражение. Никокта не опъясняет термины, которыми польсуется. Это ше совершенно ненаучно. Мы на Марсе, преште чем приступить к рапоте, саявляем: "Вот список всех терминов, которые испольсуются в тальнейшем. Иначе как пы люти смокли расумно исъясняться? Ну и ну! Эти сумасшетшие семляне!

- Это все пустяки, Уллен... забудь. Почему бы тебе не взглянуть на меня? Или ты ничего не заметил?

Марсианин вздохнул, снял очки, задумчиво протер стекла и осторожно водрузил очки на нос. Потом окинул Джонни изучающим взглядом.

- Я тумаю, ты нател новый костюм. Или не так?

- Новый костюм? И это все, что ты можешь сказать, Уллен? Это же мундир. Я - член Внутренней Обороны. Он вскочил на ноги - воплощение юношеского задора.

- Што такое "Внутренняя Опорона?" - без энтузиазма поинтересовался Уллен.

Джонни захлопал глазами и растерянно опустился на место.

- Знаешь, я и в самом деле могу подумать, что ты даже не слышал о войне, которая на прошлой неделе началась между Землей и Венерой. Готов поспорить!

- Я пыл санят. - Марсианин нахмурился и поджал тонкие, бескровные губы. - На Марсе не пывает войн... теперь не пывает. Кокта-то мы применяли силу, но это ныло тавным-тавно. А теперь нас осталось мало, и силой мы не польсуемся. Этот путь совершенно песперспективен. - Казалось, он заставил себя встряхнуться и заговорить оживленнее. - Скаши мне, Тшонни, не знаешь ли ты, кде я моку найти опретеление тово, что насывается "национальная кортость"? Оно меня останавливает. Я не моку твикаться тальше, пока не пойму его сначение.

Джонни выпрямился во весь рост, блистая чистой зеленью мундира Земных Сил, и улыбнулся, ласково и снисходительно:

- Ты неисправим, Уллен, старый ты простофиля. Не хочешь ли пожелать мне удачи? Завтра я отправляюсь в космос.

- Ах, а это опасно?

Джонни даже взвизгнул от смеха:

- Опасно? А ты как думаешь?

- Токта... токта это клупо - искать опасности. Зачем это тепе нато? ~

- Тебе этого не понять, Уллен. Ты только пожелай мне удачи, скажи, чтобы я быстрее возвращался с победой.

- Все-не-пре-мен-но! Я никому не шелаю смерти. - Узкая ладонь марсианина скользнула в протянутую лапищу. - Путь осторошен, Тшонни... И покоти, пока ты не ушел, потаи мне рапоту Стюарта. Тут, на вашей Семле все телается таким тяшелым. Тяшелым-тяшелым... И таше к терминам не привотится опретелений.

Он вздохнул и вновь погрузился в манускрипты, ещё до того как Джонни неслышно выскользнул из комнаты.

- Какой варварский нарот, - сонно пробормотал себе под нос марсианин. - Воевать! Они тумают, что упивая... - Слова сменились внятным ворчанием, в то время как глаза продолжали следить за пальцем, ползущим по странице.

"...Союз англосаксонских государств в любую минуту мог распасться, хотя уже к весне 1941 года стало очевидно, что гибель..."

- Эти сумасшетшие семляне!

Опираясь на костыли, Уллен остановился на лестнице университетской библиотеки, сухонькой ладошкой защитив слезящиеся глаза от неистового земного солнца.

Небо было голубым, безоблачным... безмятежным. Но где-то там, вверху, за пределами воздушного океана, сражаясь, маневрировали стальные корабли, полыхая яростным огнем. А вниз, на города, падали крохотные капли смерти высокорадиоактивные бомбы, бесшумно и неумолимо выгрызающие в месте падения пятнадцатифутовый кратер.

Население городов теснилось в убежищах, скрывалось в расположенных глубоко под землей освинцованных помещениях. А здесь, наверху, молчаливые, озабоченные люди текли мимо Уллена. Патрульные в форме вносили некоторое подобие порядка в это гигантское бегство, направляя отставших и подгоняя медлительных.

Воздух был полон отрывистых приказов.

- Спустись-ка в убежище, папаша. И поторопись. Видишь ли, здесь запрещено торчать без дела.

Уллен повернулся к патрульному, неторопливо собрал разбежавшиеся мысли, оценивая ситуацию.

- Прошу прощения, семлянин... но я не спосопен очень пыстро перемещаться по вашему миру. - Он постучал костылем по мраморным плитам. В нем все претметы слишком тяшелы. Если я окашусь в толпе, то меня затопчут.

Он доброжелательно улыбнулся с высоты своего немалого роста. .Патрульный потер щетинистый подбородок: