- Та, та, никель!
Глаза Торнинга заблестели.
- Ага, ферромагнитные элементы. Могу поклясться, тут замешано осциллирующее магнитное поле, чтоб я стал венерианцем. Что скажете, Уллен?
Марсианин вздохнул:
- Ах, эти невосмошные семные термины... Потоштите, полыцую часть моих снаний оп орушии я почерпнул в ра-поте Хокела Пека "О культурной и социальной истории Третьей империи". Это товольно полыпой трут в тритцати четырех томах, но я всекта считал ево товольно посретственным. Его манера ислошения...
- Пожалуйста, - перебил его Торнинг, - оружие...
- Ах та, та! - Уллен поудобнее устроился в кресле, скривившись от усилия. - Он коворит оп электричестве, которое колеплется тута и сюта очень метленно... очень метленно, и его тавление... - Он беспомощно замолчал, с наивной надеждой взглянув на хмурое лицо адмирала. - Я тумаю, это понятие осначает "тавление", но я не снаю, это слово очень трутно перевести. По-марсиански это свучит как "крансарт". Это мошет помочь?
- Мне кажется, вы имеете в виду потенциал, доктор Уллен! - Торнинг громко вздохнул.
- Пусть путет так. Сначит, этот "потенциал" тоше меняется очень метленно, но его перемены как-то синхронисированы макнитисмом, который... хм-м...тоше исменяется. Вот и все, что я снаю. - Уллен нерешительно улыбнулся. - А теперь я пы хотел вернуться к сепе. Натеюсь, теперь все путет в порятке?
Адмирал не удостоил его ответом.
- Вы что-нибудь поняли из этой болтовни, доктор?
- Чертовски мало, - признался физик, но это дает нам одну-две зацепки. Можно, конечно, извлечь что-нибудь из книги Бека, но на это мало надежды. Скорее всего мы обнаружим лишь повторение того, что слышали сейчас от доктора Уллена. Скажите, на Марсе сохранились какие-нибудь научные труды?
Марсианин опечалился
- Нет, токтор Торнинк. Они все пыли уничтошены кальнианскими реакционерами. Мы на Марсе совсем расочаровались в науке. История покасывает, что научный прокресс не ветет к счастью. - Он повернулся к молодому землянину. - Тшонни, пошалуйста, пойтем.
Мановением руки адмирал Корсаков отпустил их обоих.
Уллен сосредоточенно водил взглядом по плотно исписанной странице, останавливался, вписывал слова. Потом поднял глаза и тепло улыбнулся Джонни Брюстеру, который недовольно покачал головой и опустил руку на плечо марсианина. Брови молодого землянина сдвинулись ещё больше.
- Уллен, - с трудом произнес он, - у тебя назревают большие неприятности.
- Та? У меня? Неприятности? Но, Тшонни, это неверно. Моя кника прекрасно протвикается вперет. Первый том уше окончен и после некоторой шлифовки путет котов к печати.
- Уллен, если ты не сообщишь правительству исчерпывающие данные о дезинтеграторе, я не отвечаю за последствия.
- Но я расскасал все, что снаю.
- Не все. Этих данных недостаточно. Ты должен постараться вспомнить ещё что-нибудь, Уллен, ты должен.
- Но веть снать то, чеко не существует, невосмошно - это аксиома. Опершись о подлокотники, Уллен попрямее уселся в кресле.
- Да знаю я. - Губы Джонни страдальчески скривились. - Но и ты должен понять! Венериане контролируют пространство; наши гарнизоны в поясе астероидов уничтожены, на прошлой неделе пали Фобос и Деймос. Сообщение между Землей и Луной прервано, и один Господь знает, как долго сможет продержаться Лунная эскадра. Сама Земля едва-едва способна защититься, а бомбить её теперь примутся всерьез... Ну же, Уллен, неужели ты не понимаешь?
Растерянность во взгляде марсианина усилилась.
- Семля проикрывает?
- Ну конечно!
- Токта смиритесь. Это путет локическим савершением. И сачем вы, сумасшетшие семляне, все это сатёяли? Джонни заскрежетал зубами:
- Но если у нас будет дезинтегратор, мы победим. Уллен пожал плечами:
- Но, Тшонни, это ше так утомительно, выслушивать отни и те ше старые попасенки. У вас, семлян, колова рапотает только в отном направлении. Послушай, мошет пыть, ты почувствуешь сепя лучше, если я почитаю тепе немного ис своей рапоты? Это пойтет на польсу твоему интеллекту.
- Ладно, Уллен, ты сам на это напросился. Тебе некого винить. Если ты не сообщишь Торнингу то, что он хочет знать, тебя арестуют и будут судить за измену.
Последовало недолгое молчание, потом Уллен произнес, слегка заикаясь:
- Меня... са исмену? И ты топускаешь, что я моку претать... - Историк сдернул очки и принялся трясущимися руками протирать стекла. - Это неправта. Ты пытаешься запукать меня.
- О нет, я-то нет. Это Корсаков считает, что ты знаешь больше, чем говоришь. Он уверен, что ты или набиваешь себе цену, или - и это его больше устраивает - ты подкуплен венерианами.
- Но Торнинк...
- Торнинг не всемогущ. Ему впору подумать о собственной шкуре. Земное правительство в моменты потрясений не может похвастаться рассудительностью. - На глаза Джонни неожиданно навернулись слезы. - Уллен, должно же быть что-то, что ты забыл. Это не только тебе надо - всей Земле.
Уллен задышал тяжело, со свистом.
- Они считают, что я спосопен торковать своими научными поснаниями. Вот какими оскорплениями платят они мне са поряточность, са мою научную принципиальность?! - От ярости голос его охрип, и впервые за все время их знакомства Джонни смог постичь разнообразие древнемарсианских выражений. Рас так, я не происнесу ни слова! - заявил ученый. - Пусть они сашают меня са решетку, пусть расстреляют, но этово оскорпления я не сапуту никокта.