Симокатта Феофилакт
История
ФЕОФИЛАКТ СИМОКАТТА
ИСТОРИЯ
ДИАЛОГ ФИЛОСОФИИ С ИСТОРИЕЙ
1. Философия: Знаешь что, дочь моя? Так как я хотела бы разобраться в одном сомнении, может быть, ты разрешишь и мне его со всей ясностью, проведи меня, словно с помощью путеводной нити, по этому не мифическому лабиринту? 2. История: О философия, царица всех наук, если уж нужно, чтобы ты задавала вопросы мне, которой самой скорее надо у тебя учиться, я отвечу тебе, насколько есть у меня разумения: все знать и понимать я считала бы за благо по крайней мере таково мнение и мое у мудреца из Кирены1. 3. Философия: Я охотно спросила бы тебя, дочь моя, где и как прожила ты последнее время? Но удерживает меня от расспросов и будто какой-то уздой побуждает к молчанию чувство крайнего опасения, охватившее меня, как бы не обманул нас какой-либо чудодейственный фантастический образ. 4. Давно уже, дитя мое, ты умерла после того, как вторгся в царский дворец этот калидонский тиран, окованный железом, этот полуварвар из племени киклопов, этот распутный кентавр, облекающийся в чистое величие царского пурпура, для которого царская власть была лишь ареной для пьянства2. О всем остальном я умолчу, стыдясь и, своей скромности и почтенных своих слушателей. 5. Я и сама, дочь моя, была изгнана тогда из царского дворца, и мне запрещен был доступ в пределы Аттики, когда владыку моего Сократа казнил этот фракийский Анит3. 6. Впоследствии Гераклиды4 спасли меня, вернули мне мое владычество, очистили от этого исчадия святейший дом царей. Тогда-то они и вновь поселили меня в обители императоров. 7. Вновь зазвучал мой голос во дворце, вновь раздались посвященные музам древние и аттические речи. Итак, для меня все вышло хорошо. Кто же был спасителем для тебя, дочь моя, и как это вышло? 8. История: Разве ты, владычица, не знаешь великого вождя и владыки всей вселенной? Философия: Конечно, знаю, дочь моя! Издавна он мой самый близкий друг, самое драгоценное мое сокровище 9. История: Так вот, владычица, на твой вопрос ты сама неожиданно нашла точный ответ. Он вернул меня к жизни, извлек как бы из могилы молчания, воскресив, как новую Алкесту, силой Геракла5, в бедах помощника. Своим возвышенным духом он возжелал меня, облек в блистающую одежду и украсил золотым ожерельем. 10. И эту прическу - а на ней сидит золотая цикада - изукрасил этот божественный муж и прославил перед этим собранием; милостиво дал он мне постоянную кафедру и разрешил безбоязненно проповедовать. 11. Философия: Восхищаюсь я, дочь моя, великодушию святейшего и благочестивейшего владыки, как высоко поднялся он, исправив ход дела; достиг он самой вершины божественной мудрости, создав там обитель всякой доблести. Всех преимуществ во всем подлунном мире достиг он, и жизнью для него стали все благородные науки, ибо не хочет он, чтобы мир земной остался неукрашенным. 12. Я всегда так прихожу на помощь к своим любимцам. Или как дух бестелесный он философствует на земле, или как человек вращается он с людьми, олицетворяя возвышенную мудрость. 13. История: Прекрасно, владычица, сплела ты венок восхвалений. Но если тебе угодно, присядем на короткое время под этим платаном: развесисто это дерево, прекрасно, как агнец целомудренный, высотой и тенью. 14. Философия: Иди же вперед, дитя мое, и начертай путь своему рассказу как введение к чарующим слух словам. Я же склоняю к тебе все свое внимание, как итакийский герой, не залепив себе [воском] уши, и охотно послушаю твои песни сирен. 15. История: Повинуюсь тебе владычица, и ударю по струнам лиры истории. Будь же ты сама для меня самым гармоничным плектром: ведь ты сама - Океан знания и мудрости, в тебе - все восхищение, ты - тот остров, который окружает "Океана безбрежного ширь".
ВВЕДЕНИЕ
1. Следует человеку украшаться не только тем, что дано хорошего ему от природы, но и тем, что он сам нашел и придумал для себя в своей жизни. Он обладает разумом - свойством в некотором отношении божественным и удивительным. Благодаря ему он научился бояться и чтить бога, как в зеркале видеть проявления собственной своей природы и ясно представлять себе строй и порядок своей жизни. 2. Благодаря разуму люди обращают свой взор на самих себя, от созерцания внешних явлений направляют на себя свои наблюдения и тем раскрывают тайны своего сотворения. 3. Много хорошего, как я считаю, дал разум людям, и он является лучшим помощником их природы. 4. Что ею было не закончено или не сделано, то в совершенстве творил и заканчивал разум: для зрения он давал украшение, для вкуса - удовольствие, одно он натягивал, делая твердым, иное он устраивал мягким; песнями обращался к слуху, чарами звуков околдовывая душу и невольно заставляя слушать их. 5. А разве нам это вполне не доказывает тот, кто является знатоком во всяких ремеслах, кто из шерсти умеет нам выткать тонкий хитон, кто из дерева сделает земледельцу рукоятку для плуга, весло для моряка, а для воина копье и щит, охраняющие в опасностях битвы? 6. Но самое важное, что создано разумом, это - история: слуху дает она многостороннее удовольствие, для души же она лучшая школа и воспитание; ведь для людей любознательных нет ничего более привлекательного, чем история 7. Это для всякого достаточно подтвердит рассказ из старинных творений Гомера: во дворце царя Алкиноя дружески принимался сын Лаэрта, недавно еще выброшенный пучиной на берег бурного моря; расположением был окружен Одиссей у феаков. 8. У него, голого, истерзанного бедами кораблекрушения, тело тотчас же было облечено блестящей одеждой, и он был удостоен общей с царем трапезой1. И ему, иноземцу, была предоставлена полная свобода слова, и он безбоязненно мог излагать до конца свою повесть. 9. А феакам его рассказы доставляли такое удовольствие, что забыли они о своих кубках с вином, их пир обратился, казалось, в театр; их уши были на макушке, и, раскрывши рот, они не отрывали от него глаз; их не тяготила продолжительность его рассказа. 10. А ведь многое из того, что он рассказывал, было печальным: он словно изливал на собрание поток тех несчастий, которые пришлось ему претерпеть2. С жадностью слушают люди рассказы и никогда не бывают ими сыты, и повесть об этих чудесных и невероятных приключениях была для них как бы роскошным обедом. 11. Вследствие этого же можно видеть, как и поэты первыми заслуживают похвалу в деле воспитания: овладев душами людей, любящими слушать рассказы, стремящимися к поучению и жаждущими неизвестных им новостей, они творят для них сказочные мифы, облекая свои фантазии в изящную форму, подкрасив блеском ритма свои выдумки и метрами, словно каким-то заколдованным поясом очарования, убрав свои сказки. 12. И такую силу имеет эта услада души, что эти поэты считаются также и богословами; боги приходят к ним и их устами возвещают людям об их делах, если в их жизни случаются какой-либо славный поступок или несчастье. 13. Поэтому всякий может сказать, что история является общей наставницей всего человеческого рода, указующей, что надо делать и что оставлять без внимания, если оно не может дать пользы. Благодаря ее указаниям можно видеть, как вожди становятся мудрыми: она учит, как располагать свои силы и как хитрыми засадами обманывать неприятелей. 14. Своими рассказами о бедствиях других она делает нас более предусмотрительными и, указывая, где раньше потерпели крушение другие, направляет нас на истинный путь. С другой стороны, сообщая об удачах других, она указала некоторым путь сделаться более счастливыми, дав им подняться от скромных начал до вершин великих доблестей. 15. Для старца служит она как бы водительницей и посохом, для юношей - лучшим и мудрейшим наставником, своей многоопытностью как бы украшая молодость сединою мудрости и предвосхищая для них те знания, которые время могло бы дать лишь мало-помалу. 16. К занятиям ею обращаюсь теперь и я, хоть и чувствую, что предприятие это выше моих сил - нет надлежащего благородства стиля, нет важности в ходе мыслей, не умею я свою речь излагать красиво и торжественно и неопытен я совершенно в распределении материала. А если кому-либо в том, что буду я излагать, какое-нибудь место покажется изящным, пусть отнесет он это к случайности; не ученость была тому причиной.