III. 1. Приступая теперь к началу моего исторического рассказа и описания войны с варварами, я прежде всего вспомню войну с аварами и вызванное ею волнение, так как из военных дел она была наиболее примечательной и по порядку событий самой ранней. 2. И действительно, не мало тогда осмелились они совершить в юношеской своей дерзости, Родом они были гунны, жили по берегу Истра, племя самое вероломное, ненасытное из всех кочевников. 3. Овладев весьма значительным городом, они отправили посольство к императору Маврикию. Это был Сирмий, город, постоянно упоминаемый и восхваляемый ромеями, живущими в Европе. 4. Город этот был взят незадолго до того времени, когда император Маврикий, облекшись в императорскую порфиру и воссев на троне кесарей, принял на себя заботы о Ромейском государстве7. 5. Как это произошло, ясно рассказано прославленным Менандром8. Я не имею ни времени, ни охоты повторять снова в своем изложении со всеми подробностями в длинных описаниях уже прекрасно рассказанное и, как делают поэты, с упреком указывать на недостатки. 6. Когда город оказался в руках гуннов, было заключено перемирие, чтобы военные действия прекратились, наступил мир и каждый мог спокойно заниматься своими делами. 7. Условия для ромеев были самые унизительные: после ряда столь тяжких несчастий, словно судьи какого-либо состязания, они преподнесли варварам в качестве славных даров за блестящий подвиг восемьдесят тысяч золотых и обязались каждый год через купцов вносить эту сумму серебром и разноцветными одеждами. 8. Но это перемирие продержалось не больше двух лет, ибо каган, называемый так у гуннов, стал вести себя гордо и презрительно по отношению к ромеям; еще до нарушения мира дошел до него слух, что у ромеев воспитываются звери, удивительные по росту и величине тела, и он просил императора дать ему возможность увидеть их. 9. Император старался возможно скорее удовлетворить его желание и послал к нему из слонов, которых он держал у себя, самое красивое животное, чтобы тот мог полюбоваться. 10. Едва взглянув на этого слона, детище Индии, каган тотчас же прекратил зрелище и приказал вернуть животное вновь кесарю, не могу сказать, пораженный ли удивлением или желая показать, как мало он его испытал; если бы я знал, то не скрыл бы этого. 11. Он надоедал кесарю, требуя, чтобы тот велел сделать и прислал ему золотое ложе: так высоко вознесся он, видя, как судьба подняла его теперь на самую вершину счастья. Император истинно по-царски велел сделать этот подарок и отправить ему. 12. Он же, ведя себя с еще более вызывающей наглостью, полный гордости, как бы оскорбленный этим недостойным его подарком, велел отправить назад к императору золотое ложе как дешевый и лишенный всякой красоты дар, проявив тем еще большую свою хвастливую наглость. 13. Более того, он потребовал, чтобы сверх восьмидесяти тысяч золотых ромеи уплачивали ему ежегодно еще по двадцать тысяч9. Император ему в этом отказал. Тогда гунн презрел все договоры и пустил свои клятвы по ветру.
IV. 1. И тотчас же, подняв трубу, любезную битвам, он стал собирать свои силы. Он внезапно напал и захватил город Сингидун10, бывший неукрепленным, лишенный всякого военного снаряжения, так как благодаря миру вся Фракия пребывала в полной беззаботности: ведь мир не располагает к бдительности и не внушает прозорливости. 2. Большинство жителей города проводило время вне стен, в полях, ибо жатва заставляла их так поступать; наступило уже лето, и они собирали свои богатства с полей, чтобы иметь возможность прожить. Их и стал преследовать враг. 3. Но не без боя взял варвар город: сильное столкновение произошло в воротах города, и многим аварам суждено было погибнуть, и одержали они, как говорится, кадмову победу11. Враги опустошили и ограбили много других соседних городов. Их они взяли без всякого труда: непредвиденным было это несчастье, нежданно-негаданно оно свалилось на них. 4. Взяв Августы12 и Виминакий13 (это были известные города, находившиеся в ведении префекта Иллирии), он тотчас отправился с войском дальше, разграбил Анхиал14 и все окружающие поселки предал опустошению. 5. Но здание с горячими источниками он приказал не разрушать. До нас дошел слух, будто в этих банях мылись жены кагана и как плату за это просили его не разрушать здания бань. Говорят, что эти воды были полезны для моющихся и содействовали их здоровью15. 6. Когда прошли три месяца, ромеи отправили послов к кагану и просили его через этих уполномоченных о прекращении войны. Они послали Эльпидия, одного из сенаторов, бывшего правителем Сицилии и занимавшего должность претора (это положение у ромеев считается очень высоким). 7. В спутники ему дали Коментиола, выдающегося среди личной охраны императора; такого человека ромеи по-латыни называют скрибоном. Оба они прибыли к кагану в Анхиал и, как было им поручено, просили о перемирии. 8. Но он не умерил своих преступных деяний; напротив, с еще большей наглостью грозил, что сроет так называемые "Длинные стены"16. В то время как Эльпидий молча спускал ему эти речи и не обращал внимания на его спесь. 9. Коментиол с чувством высокого достоинства стремился охранять римскую свободу, подобно тому как берегут в тереме незапятнанной какую-нибудь скромную, благородную госпожу от развратной лести. В присутствии аваров, бывших со своим каганом, он произнес следующую, исполненную благородства речь:
V. 1. "Ромеи полагали, каган, что ты чтишь родных богов, клятвы дружбы, общую хлеб-соль, что стыдишься ты изменить слову, скрепленному рукопожатием, что никогда не отказываешься ты от заключенных договоров и не отвергаешь скрижаль с записью мира; они думали, что, кроме всего этого, ты помнишь о многих дарах императора, о щедрости ромеев, что ты никогда не забудешь о благодеяниях твоим предкам и оказанном им гостеприимстве, - только это выражение и можно употребить; что ты не потерпишь, чтобы кто-либо другой из твоих подчиненных наносил обиды ромеям. 2. Ведь следует, чтобы вожди были благоразумнее своих подданных, да и считались такими; чтобы насколько они превосходят их могуществом, настолько же они выдавались и нравственными достоинствами. 3. Поэтому-то в силу порожденного миром дружеского расположения ромеи не помнят ранее совершенных тобою великих и многих обид и, выделяясь из всех народов исключительным человеколюбием, не поднимают оружия в стремлении причинить тебе вред. 4. Намного выше поставили они будущее спокойствие и, несмотря на ваши прежние, с такой заносчивостью нанесенные обиды, отказались от возмездия. 5. Но ты презрел все, что относится к достоинству и доблести, и так как для законности глаза твои слепы, ноги твои спотыкаются на путях благоразумия и прозорливости и нельзя отмерить тебе достойной кары за содеянное тобою при жизни, а твое желание, дерзко увлекающее тебя, является тебе богом, то ромеи не забудут о прежней своей храбрости, но, конечно, поднимутся против тебя величайшей войной и совершат великое избиение. 6. И они предпочтут войну миру, если враг не хочет оставаться спокойным. Какой народ на земле когда-либо сражался с большей славой, чем ромеи, за свободу, за честь, за отечество, за своих детей? Если самые обычные птицы для того, чтобы не быть побежденными и не уступить друг другу, ведут ожесточенный бой и бешено кидаются друг на друга, что, полагаешь ты, сделают ромеи, будучи племенем самым воинственным и обладая царством самых знаменитым? К нему не так-то легко отнестись с презрением, разве, может быть, при самом начале его существования. 7. Но гордись тем, что до сих пор наши дела были в дурном положении; хвалиться тем, что сделано правильно, конечно, гораздо более заслуживает одобрения. Гордость дурными своими поступками - это удел глупого хвастовства, и она не должна считаться делом, ведущим к доброй славе. 8. Ты совершил большие подвиги, если учесть ничтожность твоего положения. Но очень еще велика сила ромеев, забота императора, помощь подчиненных племен, преимущественно в денежных средствах; кроме того, из всех племен вселенной мы наделены величайшим, а потому и непобедимым достоинством - благочестием. 9. Ты только что выразил желание двинуться против всего этого, но не подумал, что из этого выйдет. Какую добрую славу приобретешь ты у своих соседей, оказавшись по отношению к ромеям столь неблагодарным? И в дальнейшем какое еще останется ручательство твоей верности? 10. Ты оскорбил своих богов, нарушил клятвы, преступил договоры; зло терпят от тебя те, которые тебе благодетельствовали; не действуют на тебя дары, способные вызывать уважение. Оставь нас в покое. Не используй во зло благоприятный для тебя момент и перестань вредить тем, которые ничем не обидели тебя, имея несчастье быть с тобою соседями. 11. Как самое главное для тебя, почувствуй почтение к этой ромейской земле, к нашему извечному месту жительства: она была тебе спасительным прибежищем, она приняла тебя, когда ты был изгнанником, тебя, чужеземца и пришельца, поселила в своих пределах, когда часть твоих соплеменников, оторвавшись от своего народа, как осколок, была заброшена сюда. 12. Не нарушай же прекрасный союз гостеприимства; пусть люди везде рассказывают о твоем человеколюбии; иначе ты можешь внушить всем отвращение к благочестию как к причине несчастий. Если ты жаждешь денег, то у римлян они уже готовы для тебя: ромейский народ жаден до славы, и сокровищем для него служит великодушие и щедрость. 13. Есть в твоей власти земля, большая и широкая; обитатели ее не живут в тесноте, а [для вас], вновь прибывших, нет никакого недостатка во всех удовольствиях жизни. 14. Возвращайся же в свои земли - ведь и эту страну дали тебе в подарок те же ромеи - и не выводи свои силы из ее пределов. 15. Ведь ветры, как бы стремительно они ни налетали, не причинят вреда крепкому и высокому дереву, с густой листвой, с могучим стволом, с живыми корнями, дереву, дающему широкую тень, которое питают и времена года и воды, орошают каналы, омывают и наделяют жизненной силой небесные дожди. 16. Те же, кто в своей неумеренной дерзости переступали свои границы, всегда несли то или другое заслуженное наказание, уже не имея сил переносить позор более нестерпимый, чем самые несчастья".