Если отойти от этих конечных преобразований, то ситуация в Эльзасе была даже еще более сложной, чем это могло показаться, поскольку еще в начале 1942 года один из храбрых лидеров подпольной антигитлеровской оппозиции Горделер не представлял себе то, что должно было случиться само собой после уничтожения нацизма, а именно возврат Эльзаса и Лотарингии к Франции. Горделер желал переговоров по поводу этой двойной провинции между Францией и Германией. Это было достаточно смешной иллюзией для человека, который помимо всего был великим противником диктатуры[26]. В конце этого несчастливого периода, Страсбург был освобожден в последние недели ноября 1944 года, но на севере Эльзаса первые дни 1945 года были еще отмечены немецкой операцией «Северный ветер», последовавшей за наступлением в Арденнах. Операция «Северный ветер» началась в январе 1945 года. «Это было последнее и наименее успешное наступление Гитлера. Немецкие войска не смогли продвинуться дальше, чем примерно на тридцать километров». В один момент возникли опасения за Страсбург, что послужило причиной конфликта между Эйзенхауэром и де Голлем, который хотел любой ценой защитить столицу Эльзаса, недавно освобожденную союзниками. Но немецкое наступление увязло. «Северный ветер едва ли оказался сильным бризом»[27].
В то время, когда пала немецкая оккупация благодаря антигитлеровскому освобождению, плохие воспоминания, укоренившиеся за последние четыре года, были настолько сильны, что можно было говорить о том, что произошло самое настоящее «самоубийство», или культурный «автогеноцид» немецких влияний в Эльзасе a posteriori. В любом случае, пошел значительный процесс, когда немецкие веяния стали терять свою законную силу (но при этом местный диалект находил упорную поддержку). Обратимся всего лишь к одному примеру: симпатии Коммунистической партии Эльзаса и Лотарингии к автономии, выявившиеся до 1940 года, в 1945 году уже не имели места в этой партии. Таким образом рухнул один из спорных вопросов в отношениях с французскими властями, каким он обозначился в период между двумя войнами.
Пойдет ли речь по окончании Второй мировой войны о возвращении франко-эльзасской идиллии, какой она была в XVIII и XIX веках? Тень германской агрессии полностью развеялась после 1945 года, и в любом случае, после этих событий перед нами предстает сосуществование самоопределения Эльзаса как провинции, все еще живого, и власти французской государственности, отныне безраздельной. Устойчивость диалекта (как в городах немецкой Швейцарии), процветание прессы на немецком языке, к несчастью, терпящей сейчас упадок[28], специальное преподавание немецкого языка в средней, а в некоторых случаях даже в начальной школе, развитие туристической индустрии, экономики, экологии и масс-медиа во французской Республике Эльзас остаются базовыми фактами. Даже, что касается некоторых отраслей, неизменными. Но эльзасская политика остается строго французской с преобладанием национальных партий (MRP, затем партия де Голля, наконец Социалистическая партия). Либо она европейская (ассамблея в Страсбурге), что позволяет снова ввести — почему бы и нет, на самом деле? — разумную дозу прогерманских симпатий. Любые намеки на нацизм остаются, естественно, наделенными резко отрицательной коннотацией[29]. И абсолютно по-другому, чем до войны, случилось на выборах в 1968 году: сторонники автономии и возвращения к «эльзасским корням» и отдаления от «внутренней части страны», получили очень скромные результаты, несравнимые с мощной волной движения за автономию, присутствовавшей до войны. В 1978 году сторонники эльзасской автономии получили всего 1,04 % голосов избирателей. Западная Германия в любой ситуации ведет себя крайне осторожно по отношению к удручающим фактам националистической инициативы, возникавшим раньше на территории между Вогезами и Рейном. Она воздерживается, grosso modo[30], от любого вмешательства в политическую ситуацию в Эльзасе, в противоположность гитлеровской и даже веймарской Германии. ФРГ довольствуется той важной ролью, которая ей законно уготована за ее западными границами благодаря ее высокому культурному, и в особенности экономическому уровню.
28
С декабря 1945 года по декабрь 1974 года «Последние новости Эльзаса» как двуязычное издание (другими словами, выходили под знаком и под маркой основной части газеты, издававшейся на немецком языке) переживали период значительного упадка, от 83,2 % до 39,06 % по сравнению с чисто французским изданием, выходившем на одном языке, которое стало преобладающим в те же самые годы, с 16,80 % достигшее 60,94 % от общего количества распространенных экземпляров. Падение впоследствии продолжалось, и в 2000 году двуязычное издание представляло не более 17 % от общего тиража. С позиции сильного большинства, четырех читателей из пяти, «журналистский»