Это значит, что надо сохранять здравый смысл. Терроризм «Ипарретаррака» время от времени бывает громким[124], но все равно остается принадлежностью небольшой группки. Некоторая помощь со стороны ЕТА имеет больший вес, но остается замкнутой в определенных границах. Наконец, смутный национализм, или скорее этноцентризм, распространение которого можно увидеть повсюду во французской Стране басков, не приводит в такой степени к раздуванию результатов выборов в списках автономистов, скрытых или явных националистов, тех результатов, скромные данные которых мы приводили выше; сейчас число отданных за них голосов еще больше сократилось, иногда оказываясь значительно ниже знаменитого десятипроцентного барьера. И вот контраст! Такая ситуация с меньшинством, даже незначительным меньшинством, во французской зоне сильно отличается от положения вещей, царящего к югу от пиренейских гребней. Целый ряд партий, называющих себя баскскими, с 1977 года находятся в процессе постоянного развития и получили в целом 65,6 % голосов на региональных выборах в 1984 году; эти многочисленные голоса распределялись в течение этого времени по трем фракциям: умеренной центристской, социалистической и даже еврокоммунистической и, наконец, радикальной фракции, выступающей за независимость и связанной с террористической деятельностью ETА.
Как объяснить масштаб интеграции французских басков по отношению к Франции, возможно, уменьшающийся, но, однако, превосходящий интеграцию их испанских собратьев, которые в двух третях случаев ориентированы в сторону националистического движения? Вероятно, стоит подумать о том, что разрушение региональных привилегий во французской Стране басков в 1789 году, несмотря на то, что было достойным сожаления, ее жители постепенно стали воспринимать как «плюс» из-за тех позитивных изменений, которые привнесла Революция, а в особенности следующие за ней полтора века, в области демократических прав и достижений в области образования и либерализма. Этого нельзя сказать, можно утверждать лишь обратное, об уничтожении баскских «фуэрос» испанским правительством в период с 1839 по 1876 годы; это уничтожение местные жители ощутили как агрессивное действие, которое мадридские власти, связанные со старым режимом, сотворили против малочисленного народа, но гордого и свободолюбивого, даже притом, что с 1512 года он уже не обладал суверенитетом.
С другой стороны, французские баски пережили войны (1870–1871; 1914–1918; 1939–1945) бок о бок с другими жителями республики. У испанских же басков отношения с Кастилией во время военных конфликтов носили характер антагонизма, который выливался в жестокие гражданские войны, сначала карлистские (1833–1839 и 1872–1876), а в конце концов франкистские. Чувствуется огромная разница. Эти различия, конечно, не мешают существованию во французской Стране басков сильного чувства самобытности и национальной принадлежности. И иногда происходит воскрешение «святилища», как во время некоторых террористических актов ETА в 2000 году, когда подготовка шла на севере, а взрывы были на юге… В последние годы французская и испанская полиция разработала и провела серию совместных антитеррористических операций, приведших к аресту многих баскских террористов. Так в сентябре 2000 года был арестован предполагаемый глава испанской ETA в Бидаре в Атлантических Пиренеях. Тогда же в результате расследования, проведенного французами, удалось выявить подпольную лабораторию по изготовлению взрывчатки для сообщников с юга («Монд», 19 сентября 2000 года). Но полиция, противостоящая терроризму, — это одно, а политика — совсем другое дело, даже несмотря на то, что в данном контексте политика и террор неизбежно накладываются друг на друга…
Отметим, однако, в этой области, или в этой приграничной зоне, уже не террористическую деятельность, а символические правонарушения, которые тем менее подлежат наказанию, так как не выходят за рамки грубых шуток, когда Гиньоль, ставший баскофилом, колотит или просто надувает комиссара полиции. В данном случае речь идет о краже столь желанных документов, относящихся к «баскам в департаменте», эта кража была совершена весной 2000 года смельчаком в капюшоне из Архивов департамента в лучших традициях псевдоагрессии героев комиксов, естественно, нисколько не кровавой в данном случае! Документы, похищенные таким образом, были затем представлены в Байонне в ходе пресс-конференции, и с их помощью пытались продвинуть идею создания вышеупомянутого баскского департамента[125]. У полицейских и судебных властей были другие, более важные заботы[126], они благородно не проявили никакого интереса к этому проступку[127]. Плюс к тому, машины муниципальной полиции в Байонне в том же первом году нового столетия кто-то покрасил в три цвета, и отнюдь не в синий-белый-красный, конечно, а в красный-белый-зеленый — баскские цвета в лучших традициях.
Что касается молодого поколения автономистов или националистов в Стране басков, они всегда примыкают к «Abertzalen Batasuna» (АБ). Иногда они принимают политическое насилие («Либерасьон», 10 августа 2000 года). Но их нынешние требования, очевидно, с последующими добавлениями, охватывают три порядка: создание баскского департамента, получение баскским языком статуса официального и (как того же требуют корсиканские борцы) пересмотр дел политических заключенных. Кажется, что проблемы бегства заключенных и убийств, которые переполнили тюрьму Аяччо, не наводят на размышления и не вызывают особых колебаний у активистов из области Байонны: они во всех отношениях остаются партизанами и собирают заключенных в тюрьмах своей малой родины или, по меньшей мере, региона. Пожелание о формировании баскского департамента пользуется также поддержкой со стороны многочисленных мэров городов Страны басков. Но эти влиятельные лица в большинстве случаев не выказывают симпатии в адрес АБ, ни тем более ЕТА. Что касается населения Беарна с Франсуа Бейру во главе, оно скорее выступает против разделения того, что остается до сих пор еще (август 2000 года) единым департаментом Атлантические Пиренеи.
Чтобы не отвлекаться от французских басков в целом, скажем, что, однако, как может показаться, не возникает такого чувства, чтобы они очень горячо желали слияния Северного и Южного Ёскади, поскольку оно могло бы дать власть криминальным элементам из ЕТА, которые не всегда могут «поить молоком человеческой нежности». Но эти опасения, если они и вправду существуют, скрыта за завесой молчания, о чем можно с достоверностью судить, если опросить различных людей, живущих между Бидаш и Ларро, Сен-Жан-де-Люс и Молеоном. Сдержанность в данном случае представляет собой одну из главных добродетелей (и какую приятную!) жителей Лабура, Нижней Наварры и Суля, примерно половина из которых, повторим, не баскского происхождения. Но бывает и так, в разных местах, что сдержанность, по собственной воле или насильно, превращается в самую настоящую круговую поруку…
Поскольку мы говорим о молчании…и еще о языке, то как обстоят дела в наши дни с языковой ситуацией во французской Стране басков? Скажем так, что не очень благоприятно для регионального наречия, несмотря на такой интересный факт, как создание сети школ, где преподавание ведется на баскском языке, «Икастолаь»… Поскольку соотношение говорящих на баскском языке в рамках населения данного региона, если верить серьезному исследованию, проведенному в 1991 году, с возрастом «уменьшается» весьма заметно. От трети среди тех, кому свыше 65 лет (37,5 %), оно снижается до 11,5 % у тех, кому от 16 до 24 лет[128]. Все происходит в этих условиях так, как если бы некоторое число молодых басков «из нашей страны», настроенных на национализм, использовали французский язык, традиционное средство передачи любого вида идеологии, для защиты баскского языка, на котором они, по правде говоря, не говорят совсем, или мало, или плохо.
125
Последний из известных террористических актов «Ипаретаррак» датируется 21 октября 2000 года в Камбо-ле-Бен в Атлантических Пиренеях; он был совершен около агентства недвижимости с помощью газовой гранаты. Итак, если можно так выразиться, «неприятности еще не закончились».
126
Безнаказанность за этот «невинный» политический акт понятна. Лучше уж мелкая кража, чем бомба… Однако, представьте себе, какая кошмарная участь ждала бы диссертанта, пришедшего в капюшоне «забрать», таким образом, из архивов, путем практически публичного ограбления, какой-нибудь документ, необходимый ему для продолжения научных изысканий…