Этот сосуд существовал до нынешних времён, пока недавно его не переправили и не отдали норманнам в качестве выкупа за христиан.
Кормилицей этого блаженнейшего Ремигия являлась, как говорят, блаженная Бальзамия, которая была матерью святого Цельсина. Последний, как уверяют, был близким учеником блаженного Ремигия; впоследствии он, как известно, прославился чудесами и до сих пор пользуется известностью в особенности благодаря пожертвованиям праведников; в его церкви[101] покоится и сама его блаженная родительница.
Родители отдали блаженного Ремигия в школу учиться грамоте, и он вскоре обогнал в учении не только сверстников, но и более старших по возрасту, превзойдя всех соучеников зрелостью нравов и благожелательной любовью и стараясь избегать толп народа и в уединении служить Господу, как отшельник. И благочестивый юноша добился этого и, став затворником, служил Христу в Лане, ведя святой образ жизни.
11. О рукоположении его в епископы Реймса.
Как раз тогда, когда ему исполнилось двадцать два года, скончался названный достопочтенный архиепископ Беннагий, и он, как известно, был сообща и по всеобщему желанию не столько избран, сколько восхищен на епископский престол в этом городе Реймсе. Ибо произошло стечение народа обоего пола, разного состояния, сословия и возраста, который провозгласил одно и то же мнение: он – воистину достоин Бога и должен править народом. Итак, святейший юноша, оказавшись в затруднительном положении, поскольку у него и не было возможности куда-либо бежать, и он не мог каким-то образом угодить народу, чтобы тот отказался от своего намерения, начал робко жаловаться на свой возраст и официально заявлять, что церковные правила, мол, не допускают этот возраст к занятию такой должности.
Но, когда толпа народа неудержимо кричала, а муж Божий упирался с немалой твёрдостью, всемогущему Богу было угодно открыть посредством очевиднейших признаков, какое решение Он соизволил о нём вынести. Ибо рассказывают, что над его святой макушкой внезапно образовалось сияние нимба, и вместе с этим нимбом на его голову излился с небес елей божественного помазания, и вся его голова, казалось, умастилась этим святым нектаром.
Итак, отбросив всякие сомнения, его при полном единодушии рукоположили посредством епископского посвящения в епископы Реймсской провинции. Удивительно быстро выяснилось, что он набожен и весьма пригоден для исполнения этой должности: щедрый в раздаче милостыни, усердный в бдениях, сосредоточенный в молитвах, чрезмерный в учтивости, совершенный в любви, замечательный в учении, святейший в образе жизни. О безупречности чистейшей души говорило его доброе и радостное лицо, а доброту милостивейшего сердца выдавала безмятежность его речи. Обязанности вечного спасения исполняя не меньше на деле, чем обучая им в проповеди, он обладал почтенной наружностью и степенной поступью, внушал страх строгостью, а любовь – добротой, и суровость суда смягчал, примешивая к ней кротость. Хотя мрачное выражение лица сулило, казалось, угрозу, но широта души источала ласку, так что в отношении смиренных он оказывался Петром по лицу, а по отношению к грешным казался Павлом по духу. Таким образом различие даров благодати сошлось в единство того благочестия, примеру которого он подражал.