17. Об укрощении огня, а также о его смерти и погребении.
Когда святой Ремигий уже состарился и дух Божий открыл ему, что вслед за изобилием, которое тогда было, придёт голод, он приказал сделать из собранных в виллах епископии плодов несколько стогов, чтобы они впоследствии принесли пользу народу, когда тот будет страдать от голода. Большинство их было сделано в вилле, которая зовётся Кельт. Но люди этой виллы были строптивы и мятежны и, напившись однажды, стали говорить между собой, что, мол, этот юбиляр, – так они называли святого мужа за его преклонный возраст, – хочет сделать из этих стогов, которые нагромоздил? Не думает ли он создать из них город? Ибо эти стога, расставленные вокруг двора, выглядели, как башни по стенам города. Наконец, побуждая друг друга по наущению дьявола, они подожгли их. Когда блаженному епископу, который тогда случайно находился поблизости – в вилле под названием Базанкур[133], сообщили об этом, он тут же вскочил на коня и спешно прибыл в Кельт для обуздания такой дерзости. Когда он прибыл туда и обнаружил горящие плоды, то стал греться у этого огня и сказал: «Огонь – всегда хорош, если не слишком силён. Однако, все, кто это сделал и кто родится от их семени, будут наказаны: мужчины – грыжей, женщины – болезнью зоба». И это, как известно, так и происходило вплоть до времён Карла Великого, который изгнал из Кельта такого рода людей за то, что они убили в этой вилле видама Реймсской церкви; казнив виновников убийства и разослав по разным провинциям и приговорив к вечной ссылке тех, кто был с ними заодно, он велел вновь заселить эту виллу из прочих вилл этого епископства. И мужчины, и женщины этого рода остались наказанными так, как провозгласил своим решением святой муж. И, поскольку муж Божий предвидел, что и потомки их будут мятежны и строптивы, он весьма кстати решил покарать такого рода наказанием не только самих виновников, но и их потомство.
Итак, после этих и многих других славных чудес, которые Господь соизволил совершить через этого своего верного слугу, Он внял его стонам и вздохам, посреди которых тот обычно говорил: «Когда приду и явлюсь пред лице Божье?[134] И буду насыщаться, когда откроется слава Его»[135], и в добром утешении открыл ему, что близится день его смерти. Полагаясь на это откровение, он составил завещание по поводу своего имущества, торопясь достигнуть того наследия, о котором пророк говорит: «Когда Он возлюбленным своим даёт сон, это и есть наследие от Господа»[136]. Итак, этот святой муж Божий, оставив земное наследие, получил вечное следующим образом.
Составив завещание и как подобает приведя в порядок все свои дела, он, поскольку истинный виноградарь очищает всякую ветвь, приносящую плод, чтобы более принесла плода[137], на время был лишён телесного зрения, чтобы иметь возможность с большим вниманием созерцать очами души небесные сферы, к которым он всей душой стремился. Сам он при всяком испытании всегда старался воздавать хвалу Богу, дни и ночи предаваться Его восхвалению и гимнам, соображая в честной душе, что те, кто терпеливо и смиренно принимают удары, будут после ударов высоко приняты на покой. Желая явить в нём залог вечной славы, Господь, прежде чем тот отошёл, вернул ему зрение. За это он, как и при потере [зрения], благословил имя Господне.
Спустя малый период времени он, зная, что настал день его кончины, во время служения мессы и раздачи святого причастия попрощался и даровал мир своим сынам, после того как 74 года весьма благочестиво служил Господу в должности епископа как верный и умный слуга; на 96-м году своей жизни, 13 января[138], завершив течение доброго подвига, сохранив веру[139], он с многообразным плодом добрых дел и прибылью в виде душ устремился душой на небо, как давно желал, а тело оставил земле. Он получил белоснежную столу, а именно, вечное блаженство души, дабы получить при воскресении ещё одну, а именно, блаженное бессмертие для славы воскрешённого тела, и иметь часть и общение с выдающимися членами Христовыми в царствии небесном, как то подтверждает дарованная ему апостольская благодать: франкский народ, обращённый им в веру Христову, венец мученичества, долготерпение в страдании в долгие годы его жизни, слава исповедничества, проповедь православной веры и славное совершение чудес как при жизни во плоти, так и после смерти.