После святого Ниварда епископство получил названный господин Реол[314] и, как выясняется, приумножил его как наследственными, так и купленными имениями. По велению господина Ниварда он вёл перед королевским величеством дела о церковных имуществах и о правах колонов и, как можно обнаружить, выиграл их. Уже вступив в должность епископа, блаженный Реол имел крупную тяжбу с королевским вельможей Гундебертом, родным братом господина Ниварда, по поводу имуществ этого святого епископа Ниварда, ибо Гундеберт говорил, что виллы его брата, епископа Ниво, как из отцовского, так и из материнского наследства, которые Ниво оставил, умирая, причитаются ему по закону. А господин Реол и его агенты, в свою очередь, заявляли, что господин Нивард ради спасения своей души всё своё имущество передал по документам святым местам, а именно, церкви Пресвятой Марии, церкви святого Ремигия, монастырям в Отвильере и Верзи, где покоится во плоти господин Базол (эти монастыри господин Ниво построил и восстановил своим трудом); также девичьему монастырю в Реймсе, где начальствовала аббатиса Бова; святым Руфину и Валерию, и прочим местам святых. Но, пока между обеими сторонами продолжалась эта тяжба, они, в конце концов, при посредничестве миротворцев пришли к миру и согласию при условии, что Гундеберт возьмёт в свою власть всё, что по ту сторону Луары принадлежало их матери Эмме, без притязаний на это со стороны епископа Реола и его агентов; а всем остальным, что доброй памяти господин Ниво завещал по документам святым местам, эти святые места пусть целиком и вечно владеют с Божьей помощью без всяких притязаний на это со стороны Гундеберта и его наследников. Текст этого соглашения, скрепленный подписями обеих сторон, до сих пор хранится у нас[315].
В должности епископа он купил часть виллы Дизи (Diciaci)[316]; манс и поля в вилле Версиньи (Bersiniaco)[317]; более четырёх мансов и ещё кое-что в городе Реймсе у различных особ; часть в вилле, что зовётся Монтелон (Mons Allonis)[318]; части вилл Розициак (Rosiciaci) и Попициак (Popiciaci), а также некоторые другие имения и крепостных. В его времена сиятельный муж Варатто[319] передал церквям Пресвятой Марии и святого Ремигия в Реймсе гору Крюньи (Cruciniacum)[320], виллу Курвиль (Curbam)[321] вместе с Арси (Aciniaco)[322] в округе Тарденуа (Tardonisse). Затем, как можно найти, блаженный епископ Реол совершил из средств Реймсской церкви ряд обменов с некоторыми лицами, а именно, соблюдая обоюдную выгоду.
У него была дочь, посвящённая Богу, по имени Одила, которую он родил от законного брака до принятия духовного сана и которая жила по святому уставу в монастыре, который Эброин[323] построил в Суассоне; он передал ей некоторые виллы как в Реймсском и Бовеском округе, так и в землях за Луарой, при условии, что эти земли после её кончины во всякое время достанутся монастырю.
Этот достопочтенный епископ построил монастырь Орбе в месте, которое заслужил в дар от короля Теодориха[324], с его разрешения и при содействии мажордома Эброина. Господин Реол выпросил из монастыря Ребе[325] шестерых монахов, которые должны были поддерживать там правила святого устава и обучать им других. Одного из них, по имени Ландемар, он поставил в этом месте аббатом, и тот правил этим монастырём, пока был жив, ибо, хотя он и был изгнан неким Одо, но впоследствии его восстановил король Хильдеберт[326]. После его кончины монастырь принял и управлял им архиепископ Ригоберт[327].
Совсем недавно[328] венгры схватили и пытались убить монаха этого монастыря, по имени Хукбольд, но так и не смогли поразить его мечом. Ибо, как рассказывает он сам и подтверждают также некоторые пленные, которые ныне вернулись домой и видели всё это, что когда варвары осыпали его, нагого, стрелами со всех сторон, стрелы отскакивали от его тела так, словно ударялись о сталь, и даже следов от ударов не проступало на его коже; а когда его изо всех сил рубили мечом, он и тогда оставался невредим. Поэтому они заявили, что он – бог, и, возвращаясь обратно, увели его с собой; позже он был выкуплен епископом, отпущен и вернулся домой[329].
11. О святом Ригоберте.
Названному господину Реолу в должности епископа наследовал блаженный Ригоберт[330], его, как говорят, близкий родственник, происходивший из благородного рода в рипуарской области (его отец, по имени Константин, был родом из того же самого округа, а мать – из округа Порсьен); это был муж, обладавший благочестивыми нравами и украшенный славными добродетелями. Он восстановил в епископии то, что нашёл рухнувшим, а также возвратил клирикам каноническое богослужение, собрал достаточно припасов, пожаловал им некоторые имения и, учредив для их нужд общественный фонд, выделил для него следующие виллы: Жерникур (Gerniacam cortem)[331], Мусси (Musceium)[332], Руси (Roceium)[333], Буффиньерё (Vulfiniacum rivum)[334], Курсель (Curcellas), а также церковь святого Илария с относящимся к ней предместьем, а именно, чтобы раз в год, в день его кончины, с этих [мест] для них устраивалась достаточная трапеза, а то, что останется, отходило им для общего раздела. Он назначил также слуг и их поселения для надлежащих повинностей в пользу каноников и постановил сделать этих бедняков Христовых наследниками своего достояния. В целом его имущество составляло более сорока мансов. Он также обустроил некоторые виллы епископии, как подобает описав их колонов и повинности последних. Из имений же, которыми он обогатил епископию, он некоторые приобрёл, уплатив их цену, как, например, виллу Шартрёв (Carobram)[335] в округе Тарденуа – у Гамноальда, дав за неё 500 золотых солидов, и два манса в вилле под названием Турба (Turba)[336] – у разных особ. Также долю в вилле, что зовётся Шампиньи (Campaniaca), на реке Вель – у Хозома, дав за неё 140 солидов золотом. У одной своей кузины, по имени Гильзинда, долю в вилле Брикне (Bracaneco)[337] на реке Ретурн (Rotumnam) с крепостными, постройками и всем, что относится к этому владению. У той же Гильзинды – часть в вилле Бу (Bobiliniaca) на реке Сюип (Suppiam)[338] с домами, крепостными, полями, лугами и прочим, что относится к этому владению. За эти имения он дал сто золотых солидов. Некоторые же имения он, дав немалое количество золота, купил по ту сторону Луары. Он, как можно обнаружить, совершил также ряд обменов с некоторыми лицами, а именно, к обоюдной выгоде. Затем он получил для своей церкви от короля Дагоберта[339] грамоту об иммунитете, внушив этому королю, что при предыдущих франкских королях, со времени господина Ремигия и короля Хлодвига, которого тот крестил, эта церковь всегда была свободна от всякого бремени общественных повинностей. И названный король, распорядившись утвердить и возобновить это благодеяние, постановил по совету своих вельмож и велел по примеру предыдущих королей, чтобы все имения этой святой церкви Божьей – как в Шампани, в самом городе и его предместьях, так и в Австразии, Нейстрии, Бургундии и пределах Марселя, а также в Ренне, Жеводане, Оверни, Турени, Пуатье, Лиможе и везде в пределах его королевства, где Реймсская церковь и базилика блаженного Ремигия, по-видимому, имеют виллы и людей, во всякое время могли пользоваться полным иммунитетом; так чтобы ни один государственный судья не смел вступать в эти земли, а если вступит, то не останавливался бы там и не смел вершить какое-либо правосудие или требовать каких-либо подношений, но всем, что Реймсской церкви и базилике святого Ремигия было пожаловано его предшественниками королями, эта церковь могла нерушимо располагать во все дни; и он[340] постарался получить грамоты по поводу подтверждения такого рода повеления, а также об иммунитете и освобождении своей церкви от пошлин и от его сына, и от прочих королей его времени. И отдельно грамоту короля Теодориха[341] на виллу Шомюзи (Culmiciaco), которую пожаловал Реймсской церкви сиятельный муж Гримоальд. Образцы этих королевских грамот до сих пор хранятся в архиве святой Реймсской церкви.
327
О дальнейших событиях правления Реола, которые не слишком его красят, в частности о данной им герцогу Мартину клятве на пустом реликварии, вследствие чего герцог и его приверженцы были выманены из крепости Лан и убиты, Флодоард не сообщает.
329
Ср. тот же рассказ в «Анналах» Флодоарда под 937 г.: «Он (т.е. Адальгарий, пресвитер из двора Бово) рассказал нам, что видел в этом плену некоего монаха из монастыря Орбе, по имени Хукбальд, которого язычники не раз хотели убить, но не могли поразить его плоть, и потому заявили, что он – бог. Некто, как рассказывал этот пресвитер, видел, как его нагим поставили на середину и отовсюду осыпали стрелами, но на его коже не оставалось ни царапины. Ибо стрелы отскакивали от его тела, словно бы ударяясь о сталь, и на коже его не проступило ни одного следа от удара. Он говорит, что видел, как его, нагого, изо всех сил рубили мечом, и тем не менее его тело оставалось невредимым».