ПРИМЕЧАНИЯ
Глава третья
МИСТЕРИИ ЭЛЕВСИНА
1. См.: М. Брикнер. Страдающий бог в религиях древнего мира. СПб., 1908, с. 9 сл.
2. Имя Деметры означает, вероятно, «Мать Зерна» (см.: М. Nilsson. А History of Greek Religion, р. 108, 211). Она была одним из вариантов древней Богини-Матери (см.: Д.Томсон. Доисторический Эгейский мир. М., 1948, с. 128).
3. Гомеровские гимны, V, К Деметре, 38—46.
4. Там же, 352.
5. См.: Дж. Фрэзер. Золотая ветвь, вып. III. М., 1928, с. 112—113.
6. См.: Ю. Кулаковский. Смерть и бессмертие в представлениях древних греков. Киев, 1899, с. 91 сл.
7. Платон. Федон, 69 с.
8. Гомеровские гимны, 480 сл.
9. Описание мистерий см.: Д. Филий. Елевсин и его таинства. СПб., 1911; G. Муlonas. Eleusis and the Eleusinian Mysteries. London, 1962.
10. Аристофан. Лягушки, 154.
11. Ш. Диль. По Греции. М., 1913, с. 337.
12. См.: Н. Новосадский. Елевсинские мистерии. СПб., 1887, с. 155. Другие авторы ставят эту догадку под сомнение, ссылаясь на 5-й фрагмент Аристотеля.См.: М. Еliadе. rites and symbols of Initiation. N.Y., 1965, р. 110.
13. Эту черту мистерий Элевсина отмечает П. Страхов в своем исследовании «Воскресение» (М., 1916, с. 57), которое посвящено учениям о бессмертии и воскресении в дохристианском мире.
Глава четвертая
ДИОНИС
Европейская Греция, ок. 650—550 гг.
Эпоха, о которой мы рассказываем, была временем духовного брожения и появления начатков философской мысли во всем мире. У греков этот период ознаменовался тягой к мистическим культам. Человек, путешествующий тогда по Элладе, не мог бы не заметить, что повсюду происходит нечто странное и непонятное. Горные леса стали временами оглашаться пением и криками; то были толпы женщин, которые носились среди деревьев с распущенными волосами, одетые в звериные шкуры, с венками из плюща на головах; в руках у них были тирсы — палки, обвитые хмелем; они предавались исступленным пляскам под звуки первобытного оркестра: визжали флейты, звенели литавры, поднимался дурманящий дым от сжигаемых конопли и смолы…
Ночью колеблющийся свет факелов освещал фантастические картины шабаша. Полуголые девушки с остекленелым взглядом рвали зубами мясо трепещущих животных. На этих диких лесных празднествах женщины, слишком долго жившие взаперти и порабощенные городом, брали реванш: насколько суровы были к ним общественные законы, настолько велик был энтузиазм их разнузданных радений. Едва раздавался призывный клич, как они переставали быть матерями, дочерьми, женами; они покидали свои очаги и прялки и с этого мгновения всецело принадлежали божеству производительной мощи природы — Дионису, или Вакху.
Религия Диониса прежде казалась настолько необъяснимой и чуждой «гомеровской» традиции, что эту главу в духовной истории греков предпочитали замалчивать или умалять ее значение. Если вера в Олимп шла по пути очеловечения богов, то здесь, напротив, основной чертой было «расчеловечение» самих людей.
Теперь мы знаем, что Дионисова линия в истории греческого духа была очень сильной и оказала глубокое влияние на все эллинское сознание.
Греки любили повторять: «Мера, мера во всем». Но не являлось ли это частое обращение к «мере» намеком на то, что греки в чем-то побаивались самих себя? Не угадывали ли они в глубинах своей души наличие сил, совершенно противоположных разуму и порядку? Если бы греки действительно были чужды всему темному, безмерному, хаотическому — для чего бы тогда понадобилось столь настойчиво проповедовать меру?
Дионисизм показал, что под покровом здравого смысла и упорядоченной гражданской религии клокотало пламя, готовое в любой момент вырваться наружу.
Примечательно, что женские оргии в честь Диониса не встречали в народе осуждения. Напротив, люди верили, что пляски вакханок принесут плодородие полям и виноградникам. В дни радений служительницы могущественного бога пользовались покровительством и уважением.
Ничто не могло остановить захлестнувшую Грецию волну дионисизма. В горной Аркадии и близ торгового Коринфа, в Аттике и Спарте — всюду вспыхивали новые очаги этой странной религии. Даже за пределы Эллады проник Дионис. У Еврипида он с гордостью говорит о своих победах: