Это грозное провозвестие было подобно очистительному огню. Оно потрясло душу древнего человека, выжигая в ней, как раскаленным железом, дикие инстинкты и хаос демонических стихий. Но если бы Ветхий Завет остановился на этом, если бы Суд остался последним словом Откровения, то жить было бы невыносимо. Человек был бы раздавлен и уничтожен одним сознанием своей греховности. Как мог бы он существовать дальше перед лицом этой неумолимой чистоты и святости Божией, он, ползающий в тине грехов и немощей? Чего ждать ему, кроме неизбежного и справедливого возмездия?
Но вот пророк Осия говорит слово, которого еще не слышало человеческое ухо: он открывает миру Бога любви и милосердия.
Его проповедь поистине может быть названа ветхозаветным Евангелием, она поднимала человека из праха и вела по ступеням на вершину богосыновства.
Означает ли это, что Осия отрицал суровое учение Амоса? Нет, он стоял с иудейским пастухом на одной почве, он многому у него научился и любил заимствовать из его книги мысли и выражения. Но он сказал больше, чем Амос, ибо в бесконечной полноте Божественной тайны перед Осией раскрылось нечто такое, что заставило его говорить не только о Суде, но и о милосердии Божием.
x x x
Для Осии религия - не столько долг или обязанность, сколько прежде всего любовь к Богу. У него первого в Священном Писании брак, любовь мужа и жены, становится символом союза Бога с человеком. В браке есть и долг, и обязательства, но сущность его - в таинственном единении двух существ. Такова и вера. В ее основе лежит не требование, а любовь, доверие, привязанность, неразрывные узы. Здесь Осия предвосхищал уже апостола Павла и Иоанна Богослова; он первым увидел путь, по которому шли великие христианские мистики к чертогу Возлюбленного.
Господь был для Израиля, которого Он избрал, и Отцом, и небесным Супругом: Он хотел привлечь его к Себе, но Его любовь не нашла ответа.
Пророк с грустью обращается к тем временам, когда Израиль был создан, спасен и поставлен на ноги самим Ягве. Владыка Вселенной возлюбил эту горстку кочевников, ставшую залогом Его Будущего Царства среди людей. Он избрал их по свободному произволению, как избирает Любовь. Трагедия Израиля - в его измене Любви Божией. Когда Израиль был юн, возлюбил Я его и из Египта призвал Я сына Своего.
Взывал Я к ним, но они уходили от Меня, принося жертвы Ваалам, воскуряя ладан истуканам.
А Я учил Эфраима ходить,Я носил его на руках Своих. Узами человеческими Я влек их, узами любви.
(Ос 11, 1-4) Все это было поругано и забыто. Израиль, подобно неверной жене, предал своего Господа и Супруга и побежал вслед за "любовниками"-языческими богами. Блудница искала Ваалов, надеясь, что они одарят ее всем, принесут ей "хлеб и воду, шерсть и лен, елей и напитки". Она не ведала, что все в мире проистекает от Господа, и оставила Его ради истуканов. Народ Мой вопрошает деревяшку, и палка дает ему ответ,
Ибо дух блуда ввел их в заблуждение и распутство удалило их от Бога их .
На вершинах гор они приносят жертвы и на холмах совершают воскурения.
(Ос 4, 12-13) Но не только прямое отпадение в язычество составляет в глазах Осии измену народа Божия. Он видит ее в искажении самого почитания Ягве. В этом он целиком единодушен с Амосом, проповедником религии Духа.
Осия цитирует Декалог и знает этическую традицию Моисеевой религии. Он еще недвусмысленней Амоса осуждает изображения священных быков; для него их культ лишь один из видов идолопоклонства, проникшего в Израиль под личиной ягвизма. "Сделали себе литых кумиров, - иронически говорит пророк,-из своего серебра, по своим понятиям, изделие художника. Говорят им: приносите жертву! Человек, целуй тельцов!" (Ос 13, 2). В другом месте пророк предсказывает, что тельцы будут разбиты, ибо они-"не Бог" (Ос 8, 5-6).
То, что быки были общечтимыми религиозными символами, не могло поколебать Осию. В его глазах эти изображения- просто истуканы, оскорбляющие истинную веру.
Как мы уже знаем, "тельцы" первоначально играли скорее всего роль херувимов, являясь троном Ягве в святилище, но со временем культ их принял характер суеверного почитания, тем более что бык был на всем Востоке эмблемой божества плодородия. Осия, в сущности, даже не хотел отделять этот натуралистический ягвизм от поклонения ханаанским быкам. В его речах порой трудно определить, когда он говорит о культе Ваалов, а когда о народном почитании Ягве.
Священники, которые должны были бы бороться против этого религиозного одичания, нередко, по словам Осии, сами потворствовали суевериям, а пророки, говорящие в святилищах, спокойно закрывали глаза на беззакония.
x x x
У богов-своих владык и "любовников" - учится Эфраим распутству, жестокости, корыстной вере. Религиозное отступничество вчечет за собой и нравственное разложение. Картина состояния страны, нарисованная Осией, еще мрачнее той, которую изобразил Амос. Народ катится в пропасть; повсюду распри, заговоры, мятежи. Одни в страхе перед Ассирией надеются на Египет, другие рассчитывают на милость ассирийцев, а третьи беззаботно пируют, чтобы веселее провести последние дни. Порядка нет, разбойники хозяйничают на дорогах, князья и знать давно утратили совесть и не думают о будущем земли.
И вот Бог Израилев призывает людей к ответу:
Слушайте слово Ягве, сыны Израиля, ибо тяжба у Ягве с жителями земли,
Ибо нет правды, и нет милосердия, и нет богопознания в стране,
Клятвы, и обман, и убийство, и воровство, и разврат,
Кровопролитие за кровопролитием.
(Ос 4, 1-2)
Положительный идеал библейской этики: эмет (правда, истина), хэсэд (милосердие) и даат Элогим (богопознание) - противопоставляется пророком нравственному падению народа.
Даат Элогим - это не отвлеченное богословие, а живое, резальное приближение к Богу через веру и любовь. Но когда любовь растоптана, союз нарушен - неизбежен разрыв, навлекающий суд Божий. Неверная жена, приведенная из пустыни, вновь будет возвращена туда; ее ждет изгнание из удела Господня. Для Осии расплата за грех не есть изолированный акт. Возмездие готовится руками самих грешников, которые, "посеяв ветер, пожнут бурю" (Ос 8, 7). Еще яснее, чем у Амоса, у Осии выражена мысль о том, что в самом отступничестве уже заложена кара. Не Бог - мститель явится с бичом для воздаяния, а сам грех обрушит его на преступника. Бог лишь создал такое положение вещей в мире, при котором все имеет эту незыблемую связь. Пророки и другие библейские писатели будут постоянно указывать на эту причинную связь религиозной и моральной измены с земным наказанием.