Измена Союзу, отступничество, служение кумирам и страстям неуклонно ведут Израиль к катастрофе; он опутан сетью, которую сплел сам. "Оставил тебя, Самария, телец твой!" - восклицает Осия. Царь Эфраима исчезнет "как пена на воде", а все царство станет "как негодный сосуд", который должен быть выброшен вон. Слава Самарии "улетит, как птица".
Отвергнет их Бог мой, ибо не послушали они Его,
И будут они скитаться между народами...
(Ос 9, 17)
Этот приговор, казалось бы, ставит знак равенства между пророчествами Амоса и Осии. Однако, хотя у обоих проповедников легко усмотреть существенное единство, Осия далеко не двойник Амоса. Он воплощает следующую ступень Откровения.
В тот самый момент, когда приговор кажется неотвратимым, среди упреков, сетований и зловещих предсказаний неожиданно звучит голос Божий. И это уже не голос непреклонного Судии, а слова, исполненные бесконечной жалости и сострадания.
Как предам Я тебя, Эфраим?
Отрекусь ли от тебя, Израиль?...
Повернулось во Мне сердце Мое,
Разгорелась во Мне жалость Моя.
(Ос 11, 8)
Все шло к тому, что исхода нет, нет прощения. И вдруг - эти слова!
Пророку, любовь которого покрыла все муки измены, явилась неугасимая Любовь Божия. Он - возлюбленный, Он - всепрощающий:
Он уязвил - и Он же исцелит,
Он ранил - Он же и перевяжет раны.
(Ос 6, 1)
Бичи Суда - это не что иное, как испытание, очищающее заблудших во имя любви к ним.
Здесь впервые открылся миру тот лик Божий, который излучает животворный свет в евангельской притче о блудном сыне. Есть выход! Есть путь, который вернет человека к Отцу. Это- путь покаяния. Возвратись, Израиль, к Ягве, Богу твоему, ибо споткнулся ты о грех твой!
Принесите слова свои и вернитесь к Ягве, скажите Ему:
"Прости все беззакония и приими добрые дела, как приносим тельцов в жертву".
(Ос 14, 2)
Итак, исправление через скорби и покаяние как начало исцеления. Не случайно грозит гибелью враг с севера, не случайно голод, и смуты, и раздоры в стране. Все это-результат греха, все это попущено для вразумления заблудших.
Любовь Божия ждет от человека ответной любви. Господь назван "Ревнителем", ибо в Его священной Ревности горит то единственное и неповторимое, что создает могущество любви.
Отвергнутый и преданный людьми, Бог страдает. Вот непостижимая тайна, открывшаяся пророку Осии. Это Страдание - боль неразделенной любви, оно свидетельствует о сокровенных узах, связующих творение и Творца.
Мы нужны Ему! Не чудо ли это? В силах ли мы вместить эту мысль?
"Божество не страдает, страдание есть признак несовершенства", говорят в смущении философы. Нет, отвечает им пророк, есть Божественное страдание. Бог страждет Из-за нашего несовершенства.
Все это выше понимания, выше постижения. Но перед лицом Страстей Господних преображается человек. Уже не черви мы, попираемые ногами, забытый островок мира, а дети Божий, которых Неизреченный держит на руках, которых Он с болью проводит через испытания, чтобы обратить к раскаянию. Такими увидел людей Осия. Если Амос бросает грешников в бездну ужаса, то Осия возносит кающихся к вратам Неба.
Бог страждет! Над миром Его сердце, источающее Кровь. Это Кровь Искупления, Кровь Евхаристии...
Бог страждет! Кто осмелился бы сказать такое в Израиле? Кто дерзнул бы сказать об этом в мире?
Великие мудрецы народов, ополчаясь против грубых представлений язычества, стремились отбросить все, что могло бы сблизить Сущего с миром человеческих переживаний и чувств. Для них Высшее стояло по ту сторону и любви и страдания. Пророк же Осия говорит и о том и о другом.
Бог страждет! Глухо вторят пророку древние мифы, хоры орфиков и мистерий. Язычники ощущали, что спасение миру приносит страдание Бога. Но это было лишь смутнре предвосхищение и догадка. В словах библейского ясновидца мы не слышим ничего о муках, подобных мукам стихийных божеств: Таммуза, Осириса, Адониса. Они были жертвами зависти, ненависти, соперничества и умирали, как умирает осенняя природа. В их страстях была покорность перед властью незыблемых законов Вселенной.
В Библии же открывается Бог, Который добровольно страждет за грехи своих созданий.
"Я - Бог, а не человек!" - говорит Ягве (Ос 11,9). Это звучит как удар грома. Но при этом, Непостижимый и Вечный, Он полон какой-то глубочайшей живой человечности. Он есть Правда, и поэтому-Судия, но Он же сострадает грешникам. Он же останавливает стрелы Гнева; Его Любовь сильнее закона воздаяния.
Так над хартией пророка Осии проступают очертания креста Христова.
Пророк не только ясновидец любви, но и провозвестник свободы, которая раскрывается в том, что Всемогущий ждет обращения людей Своих. Бедствиями он лишь наводит падших на мысль о покаянии. Свободно ушел народ Божий служить идолам, свободно же должен он и вернуться к Отцу.
x x x
Осия и Амос были современниками Гесиода. Все они строго судили о людях своей эпохи, с печалью оглядываясь на прошлое. Гесиод говорил о том, что блаженные времена золотого века остались в невозвратной дали времен. Библейские пророки видели это светлое исходное начало в вольной жизни под водительством Моисея. Но Гесиод, как и многие мудрецы Востока, не верил в будущее людей. Для него все неуклонно шло к гибели и распаду, а доброе оставалось лишь позади.
Между тем Осия видел впереди грядущее обновление народа Божия и восстановление нарушенного Завета. Неверная забудет своих соблазнителей и "любовников" и вернется от Ваалов к Обручнику своему. Ягве явится как утренняя заря, как прохладная роса. "Непомилованная" станет "Помилованной"; навсегда отшумят битвы, сделаются кроткими хищные звери, воцарится "даат Элогим", истинное познание Сущего. Израиль "расцветет как лилия, как могучий кедр, как вечнозеленый кипарис" (Ос 2,14-23; 3,5; 14,5).