Классический индуизм говорит о трояком проявлении Божественного в лице Брамы, Вишну и Шивы. И хотя прежде каждый из этих богов почитался независимо, важно отметить, что индусское сознание приблизилось к идее "сложной" природы Высшего.
Число три здесь вряд ли случайно. К нему, как к символу самозавершенности, издавна тяготели религии. Напомним хотя бы о божественных триадах Египта и Вед, о значении троичности у Пифагора. Если бы мы даже ничего не знали об этих предчувствиях тринитарной тайны, мы должны были предполагать их существование, ибо при всей своей затемненности человеческий дух никогда не был полностью лишен искр божественного света.
Тем не менее не следует преувеличивать сходство учения о Тримурти с троичным Откровением. Сравнивая их, легче понять и специфику индусского богословия.
Новозаветный догмат о Троице исповедует предвечную Любовь как силу, связующую Ипостаси в Одно. И то, что в единстве они не перестают быть Лицами, свидетельствует об антиномии Любви, само различие в Целом. Эта тайна, во всей ее сверхрациональности, есть не отвлеченный тезис, но жизненный принцип, начертание пути и для человека. Смерть и дезинтеграция есть падение в бездну небытия. Бог же - Источник жизни - поднимает мир к гармонии и единству. Первообраз этого единства заключен в самой Троице. (5)
Иной смысл имеет Тримурти. Она есть как бы "временное" нарушение безусловного монизма. Брама, Вишну и Шива обнаруживают себя лишь в действиях по отношению к миру. Для самого же Бога различие ипостасей совершенно иллюзорно (6). Если бы не было мира, не возникли бы три божественных аспекта: рождающий, сохраняющий и разрушающий.
Тримурти неотделима от жизни Вселенной. Брама изливает из своих недр мироздание. Период проявления космоса есть "день Брамы", который делится на огромные эпохи: кальпы и юги. В это время Бог в лице Вишну хранит мир. По прошествии миллиардов лет начинается грозная "пляска Шивы". Солнце сжигает все живое, элементы материи распадаются, пространство сворачивается, и наконец "эту Вселенную в свой тончайший мир превращает Ишвара". (7) Наступает "ночь Брамы", когда бытие остается непроявленным и покоящимся в лоне Абсолюта до восхода следующего "дня".
Таким образом, перед нами воззрение родственное представлениям о Мировом годе, известным еще Вавилону и Греции. Мир, согласно этому взгляду, заколдованный круг, а история "вечное возвращение" (8).
Но при всем том нужно подчеркнуть, что в индуизме этот вариант старой брахманской метафизики играет гораздо меньшую роль, чем его религиозная основа - отношение Бога к человеку и человека к Богу.
Хотя Брама в сущности столь же далек от людей, как и его прообраз, Брахман Упанишад, зато совсем иные чувства вызывают у верующих два других лика Тримурти - Вишну и Шива. Подобно тому как философия породила даршаны, умозрительные школы, так и мистическая жизнь создала два главных культовых течения: почитание Шивы и Вишну. Их называют сампрадая, что переводят как секты. Однако такой перевод может ввести в заблуждение. На Западе понятие "секта" ассоциируется с нетерпимостью и фанатичным отстаиванием лишь своей истины. Между тем вишнуиты и шиваиты редко враждуют между собой. Более того, многие из них считают, что молятся одному Богу под разными обличьями, а на некоторых изображениях Бог бывает представлен наполовину Шивой, наполовину Вишну. Избрать того или другого побуждают, кроме семейных традиций, причины эмоциональные. Это легче уяснить, если рассмотреть каждого из богов в отдельности.
Шиву индусы именуют Махадевой, великим Богом. Если верна догадка, что печати, найденные при раскопках доарийских городов, изображают именно Шиву, то, следовательно, его чтили в стране очень давно (9). Мифы связывают Шиву с Гималаями и наделяют именем Пашупати, Владыки скота, из чего можно заключить, что первоначально он был покровителем горных пастухов.
Арьи отождествили этого туземного бога со своим Рудрой (Ревущим), повелителем грозы и бури. Однако в ведический период он затерялся в толпе бесчисленных божеств, и о нем долго почти нигде не упоминают. Столетия спустя в Махабхарате появляется сказание о том, как Шива силой отвоевал себе место среди богов(10). И наконец индуизм провозглашает его олицетворением божественного могущества.
Хотя Шиву изображают человекоподобным, образ его далеко выходит за чисто человеческие пределы. Он не просто небесный великан, подобный Индре или богам Гомера; в нем стали чтить
то неисповедимое, грозное, внушающее трепет, что связывается со сверхчеловеческим и запредельным.
Символика шиваизма куда серьезней, чем может показаться. Ведь величие галактических пожаров, пугающая бездонность космоса - ничто в сравнении с непостижимой реальностью их Творца. Даже Библия, столь далекая от натурализма, учит о Боге как об "огне поядающем". Но в шиваистских образах слишком сильны стихийные и даже демонические элементы. В итоге "страх Божий", священное благоговение, становится непереносимым ужасом, когорый вселяется в душу человека от самой мысли об этом природном Божестве (11).
Разрушитель миров, Шива представляется индусу страшным и подавляющим воображение. У него синий лик, обрамленный извивающимися змеями, его украшает ожерелье из черепов. Его называют Натараджа, "танцующий царь", ибо его экстатическая пляска несет конец всему преходящему. То, что в мироздании нет ничего незыблемого, обусловлено характером Шивы.
Может показаться странным, что Шиву называют также и "благим", и "создателем". Однако этот парадокс объясняется тем, что в глазах индуса разрушение не есть полный конец, но составляет лишь фазу в бесконечном космическом круговороте. Все распавшееся по воле Шивы не исчезает, а входит в царство божественного Покоя. Поэтому к нему обращались с такими словами. Ты произвел этот тройственный мир
Со всем, что подвижно и что неподвижно,
В Тебя же, Владыка, все уходит по истечении юг. (12) Шива как бы несет в себе загадочное двуединство эроса и смерти, которое человек наблюдает в природе. Это бог буйный и неистовый; праиндийцы, вероятно, поклонялись в его лице производительной силе бытия. Поэтому эмблемой его стал, как и в Финикии, фаллос, или лингам. В одном из гимнов Шива прославляется как "могучий телец", и не случайно греки отождествляли его с Дионисом (13). Он дарует не только опьянение жизнью, но и власть над ее энергией. Вот почему Шиву называют "Великим йогом", наставником аскетов, которые добиваются обладания мировой праной.