Гробница Франсуа
Вернемся теперь к стенным изображениям гробницы Франсуа в Вульчи, о которой мы упоминали выше. На них изображена сцена освобождения этрусского авантюриста Целия Вибенны из плена при помощи его верного товарища Мастарны и брата Авла Вибенны. Рядом находится сцена убийства «римлянина Гнея Тарквиния» неким Марком Камительном (Магсе Camitlnas). Эти рисунки, подлинность которых стоит вне всякого сомнения и которые датируются III в. до н. э., отражают какой-то древний этрусский вариант предания. Рядом с ним толкование императора Клавдия, отождествляющего Мастарну с Сервием Туллием, кажется надуманным или основанным на непонимании этрусских сказаний.
(обратно)Гипотеза Де Санктиса
Для объяснения этого запутанного клубка фактов, легенд, догадок, противоречий и фальсификаций наиболее правдоподобной кажется гипотеза Де Санктиса, который сближает сцены из гробницы Франсуа с римской традицией о Порсенне. При Тарквиниях, согласно Де Санктису, Рим не был под властью этрусков. Наоборот, Тарквинии воевали с этрусскими полисами и даже подчинили многие из них. Надежные варианты традиции говорят, например, что Тарквиний Старший победил этрусков в двух больших сражениях и был признан верховным повелителем двенадцати городов (Дионисий, III, 57 и след.; Флор, I, 5; Орозий, II, 4). Власть Рима над Этрурией была закреплена Сервием Туллием (Ливий, I, 42; Дионисий, IV, 27) и перешла к Тарквинию Гордому (Ливий, I, 55; Дионисий, IV, 65). Но при последнем Рим был захвачен отрядом какого-то этрусского авантюриста (Целия Вибенны, Мастарны или Порсенны — имя здесь не имеет большого значения). Тарквиний, которого римская традиция называет Луцием, а этрусская — Гнеем, был убит, и власть над Римом на некоторое время (никакой сколько-нибудь точной хронологии здесь установить невозможно) перешла к этрусскому царю. Однако она не была продолжительной. Этруски были разбиты под Арицией латинами и кампанскими греками, и большая часть Лация получила свободу. В связи с поражением этрусков и в Риме усилилось движение латинских элементов, которое закончилось восстанием и изгнанием последнего царя. Имя его, конечно, установить невозможно, равно как и весь ход событий.
Впрочем, Де Санктис не придает сколько-нибудь решающего значения движению туземной аристократии. Он утверждает, что царская власть в Риме все равно пала бы и без этрусков, как пала у других италиков. Наоборот, он выдвигает теорию о постепенном исчезновении царской власти в Риме подобно тому, как это произошло в Афинах. Однако эта концепция противоречит всей античной традиции, которая на редкость единодушна в вопросе о насильственном падении военной демократии в Риме. Многие исследователи правильно указывают, что ненависть к царской власти («тирании»), дожившая до конца Республики, говорит как раз в пользу революционного свержения власти последнего царя.
Хотя в основном движение против Тарквиниев являлось делом рук латинского патрициата, но, по-видимому, и среди последнего не было полного единодушия. Часть знати (и не только этрусской) поддерживала правящий род, о чем можно судить по некоторым указаниям литературных источников.
(обратно)Должностные лица Ранней республики
Согласно наиболее распространенной традиции, власть царя в Риме была заменена властью двух ежегодно избираемых в центуриатном собрании и утверждаемых сенатом должностных лиц. Они могли выбираться только из патрициев и назывались консулами (consules, от слова «consulere» — совещаться). Эта традиция отражена, например, у Ливия (I, 60). Однако тот же Ливий в другом месте (III, 55), а также словарь Феста (с. 249) указывают, что первоначально консулы именовались преторами (praetores — предводители). Дион Кассий, римский историк начала III в. н. э., в своей «Римской истории» начинает употреблять термин «консул» лишь с середины V в., а до этого у него встречается только греческое понятие στρατηγός, соответствующее латинскому praetor.
Таким образом, мы имеем в этом вопросе два варианта традиции. Второй нужно предпочесть первому. В его пользу можно привести такие соображения. В сохранившихся текстуально частях «Законов XII таблиц» слово «консул» не встречается, а одно наполовину испорченное слово скорее всего можно восстановить как praetor (XII, 3)[53]. В термине «претор» резче выступает военный характер высшей магистратуры, который должен был тем более подчеркиваться в момент переворота. К тому же консулы явились как бы преемниками царей, которые были прежде всего военными предводителями. В некоторых латинских городах древнейшие высшие должностные лица, как это показывают надписи и литературные источники, также назывались преторами. Самым же сильным аргументом в пользу второго варианта традиции является следующее соображение. Согласно первому, наиболее распространенному варианту, должность преторов появляется только в середине IV в. в качестве судебной по преимуществу магистратуры. Почему же к гражданской функции был применен чисто военный термин «предводитель»? Это совершенно непонятно, если не допустить, что термин уже существовал раньше, а в IV в., как будет показано ниже, произошел его перенос на другое понятие.