Те же самые черты, которыми отличается официальная («каноническая») христианская литература, мы найдем и в той литературе, которая не вошла в список признанных церковью книг («Канон»). Такие произведения, как «Учение 12 апостолов» (Дидахе), «Пастырь» Герма и другие, дают нам некоторый материал для суждения об идеологии раннего христианства, о социальном составе христианских общин и пр., но нисколько не облегчают поиски конкретно-исторических путей возникновения новой религии.
Таким образом, христианская литература в этом вопросе ни в какой мере не может считаться историческим источником. Но отрывочные сведения о раннем христианстве мы находим и у греко-римских писателей I—II вв. н. э.: Тацита, Светония, Иосифа Флавия и других, более поздних. Историческая критика уже давно поставила под вопрос их подлинность. Некоторые из этих свидетельств (например, Иосифа Флавия) являются бесспорной подделкой христианских переписчиков, сделанной для того, чтобы подкрепить новую религию авторитетом известных писателей нехристиан. Другие (данные Светония) слишком отрывочны и неопределенны, чтобы на основании их можно было сделать какие-нибудь выводы.
Более или менее точные сведения о христианстве мы имеем только начиная с конца II в. н. э., когда появляются более достоверные источники. Но в этот период христианство почти совершенно сложилось. На самый же интересный вопрос: как оно возникло? — эти источники ответа нам не дают. Поэтому здесь мы можем высказывать одни только предположения.
Вопрос, еще осложняется тем, что происхождение христианства никогда не было чисто «академической» проблемой. Начиная с возникновения новой религии и вплоть до наших дней, вокруг нее кипела острая политическая борьба. На протяжении почти двух тысячелетий христианство использовалось как сильнейшее орудие классовой борьбы, в разные эпохи разными классами и для различных целей. Это отражалось и в науке. В буржуазной научной литературе мы не найдем объективного подхода к христианству. Историки церкви пытались решить вопрос с определенных субъективно-классовых позиций, что крайне затрудняло решение не только общих, но и частных проблем. Только марксизм впервые дал возможность строго научного, объективного подхода к вопросу о христианстве. Но положение историка-марксиста затрудняется тем, что он вынужден работать на почве, чрезвычайно засоренной классовой историографией.
Предпосылки христианства
Легче всего выяснить вопрос о социально-политических и идеологических предпосылках христианства. Оно возникло в I в. н. э., когда после разгрома революционного движения II—I вв. до н. э. низшие слои римского общества были охвачены глубоким отчаянием и апатией. У них отсутствовало ясное классовое сознание и поэтому не было никаких перспектив, никаких надежд на будущее. Рабы, разорявшееся крестьянство, полунищая городская масса оказались неспособными сломить страшный гнет рабовладельческого Рима. Такое состояние общественной депрессии, упадка, безнадежности, характерное для эпохи реакции первого века империи, было весьма благоприятно для развития религиозных настроений. Эти настроения в первую очередь должны были охватить именно общественные низы. «Где же был выход, — писал Энгельс, — где было спасение для порабощенных, угнетенных и впавших в нищету — выход, общий для всех этих различных групп людей с чуждыми или даже противоположными друг другу интересами? И все же найти такой выход было необходимо для того, чтобы все они оказались охваченными единым великим революционным движением. Такой выход нашелся. Но не в этом мире. При тогдашнем положении вещей выход мог быть лишь в области религии».[529]
Христианство и возникло первоначально как своеобразное движение масс, пытающихся в религии найти спасение от окружающей действительности. Конечно, спасение было иллюзорным. Религия не спасала человека, она только играла роль наркотика, притупляющего боль. И однако столь тяжело было положение низших слоев римского общества и столь мала их классовая сознательность, что новая религия в течение двух столетий завоевала империю.