Каким образом произошло признание брака sine manu за matrimonium justum и где реальный корень его в истории, мы не знаем. По мнению некоторых (например, Майр), он возник впервые в браках между патрициями и плебеями до общего признания между ними jus connubii (права законного брака, то есть до lex Canuleia). Как бы то ни было, но появление этого нового брака знаменует собою в римской истории крупнейший поворотный пункт. В непроницаемом единстве староримской патриархальной семьи была пробита первая брешь: если прежде paterfamilias закрывал собою всех членов своей семьи, над которыми он властвовал со всею юридической неограниченностью, то теперь в браке sine manu жена вышла из этой патриархальной оболочки и стала рядом с мужем, как личность самостоятельная. Вместе с тем впервые возник вопрос о юридическом определении отношений между этими двумя самостоятельными личностями. Если ранее, в браке cum manu, семейственные отношения представляли лишь разновидность вещных (manus принципиально равна dominium), то только в браке sine manu появились впервые отношения особенного, семейственного характера.
Появление брака sine manu не уничтожило сразу брака cum manu; как мы уже видели много раз в истории римского права, и здесь новая форма сначала стоит только рядом со старой и лишь постепенно выступает на первый план, побеждая старую своей внутренней силой. Долгое время оба вида брака существуют рядом, но уже во второй половине республики брак sine manu делается преобладающим. Старые формы установления manus постепенно вымирают. Ранее ругих пришел в забвение usus. Confarreatio поддерживается в жизни дольше тем, что для занятия некоторых сакральных должностей (например, flamen Dialis) необходимо было рождение в конфарреационном браке. Но уже в начале империи в этом отношении встречаются большие затруднения: круг возможных кандидатов суживается все более и более; очевидно, manus mariti отпугивает жен от этой формы. Ввиду этого в 23 г. по Р.Х. издан был закон, освобождающий confarreatio от этого цивильного последствия, и в таком виде (без manus) confarreatio продолжала встречаться вплоть до полного исчезновения язычества. Наконец, coёmptio сохраняется также еще в эпоху классических юристов (Гай говорит о ней, как о форме практической), но уже не как способ установления настоящего брака, а как coёmptio fiduciarea в целях приобретения женщиной некоторых льгот — например, для освобождения от законных опекунов и для замены их опекуном по избранию (tutelae evitandae gratia: женщина выходит фиктивно замуж, вследствие чего опека агнатов над ней прекращается; вслед за тем ее фиктивный муж реманципирует ее тому, кого она желала бы иметь своим опекуном; этот последний эманципирует ее в свою очередь, но, как manumissor, остается ее опекуном — Gai. I. 115). Однако, с IV столетия по Р.Х. coёmptio уже и в этом искусственном виде не встречается.
Таким образом, уже в эпоху классических юристов единственным видом настоящего брака является брак sine mani. Его историческое происхождение объясняет и всю его юридическую природу. Возникнув из простого брачного сожительства для избежания manus, новый брак заключается и в позднейшее время путем простого брачного соглашения («nuptias consensus facit» — «взаимное согласие создает брак», fr. 15. D. 35. 1), за которым следует привод жены в дом мужа — deductio in domum, — сопровождаемый, конечно, различными бытовыми обрядами, но все эти обряды юридического значения не имеют. Полная бесформальность брака, при формальности целого ряда других, менее важных юридических актов, представляется, конечно, странностью, но эта странность объясняется именно историческим происхождением брака sine manu. Эта бесформальность сохранилась в римском праве до самого конца; лишь уже в Византии была установлена необходимость церковного венчания.
Как сожительство, зиждущееся на свободном соглашении мужа и жены, брак sine manu может быть и прекращен свободным желанием любого из супругов. И в этом отношении должна быть отмечена глубокая разница между двумя видами брака. Брак cum manu, сущностью которого являлась односторонняя власть мужа, мог быть расторгнут только по одностороннему же решению мужа (но не по желанию жены); единственным ограничением служила только необходимость соблюдения принципа contrarius actus: брак, заключенный посредством confarreatio, мог быть расторгнуть посредством такого же сакрального акта diffarreatio, брак коэмпционный — посредством remancipatio. Брак sine manu, напротив, мог быть расторгнуть не только по взаимному согласию обоих супругов (divortium mutuo dissensu), но и односторонним заявлением как со стороны мужа, так и со стороны жены (repudium). Каких — либо законных причин для развода совершенно не требовалось.
В конце республики, под влиянием общего морального распада, семейная жизнь пережила особенно острый кризис. Разврат вне семьи и в самье приобрел ужасающие размеры; отношения брачные стали сплошь и рядом уродливыми; супруги старались избежать детей; свободой разводов стали злоупотреблять, преследуя при этом чисто спекулятивные цели. Для борьбы со всем этим император Август издал ряд весьма рещительных законов. Такова прежде всего lex Julia de adulteriis, закон 18 г. до Р.Х., устанавливающий наказания за прелюбодеяния (relegatio); наказанию подвергаются не только непосредственные виновники, но и попустители; в качестве таковых подлежат наказанию муж и отец виновной жены, если они не возбуждают преследования. В связи с этим находится другой закон либо того же 18 г. до Р.Х., либо 4 г. по Р.Х. (спорно) — lex Julia de maritandis ordinibus, внесший целый ряд весьма существенных положений в область брачного права. Этот закон был дополнен затем в 9 г. по Р.Х. по предложению консулов Папия и Поппея, причем эти дополнения у позднейших юристов объединяются с предыдущим законом под общим именем lex Julia et Papia Poppaea.
Вся совокупность брачного законодательства Августа наложила свой отпечаток на всю дальнейшую историю римских семейственных отношений и вызвала к жизни целый ряд весьма существенных юридических явлений.
Карая adulterium и stuprum, Август изъял от наказания тот случай, когда сожительство имеет внебрачный характер вследствие препятствий, полагаемых самим законом — например, вследствие запрещения браков между лицами сенаторского сословия и вольноотпущенницами. Сожительство при таких условиях, если оно сопряжено с брачными намерениями обеих сторон и если ни одна из них не состоит в законном браке, не подлежит наказнию — extra poenam legis est («не подпадает под кару закона»). Такое сожительство называется конкубинатом и отличается от всех прочих случайных связей; дети, рожденные от конкубината, хотя и не являются законными, но зато отличаются и от незаконных (spurii или vulgo concepti); они — liberi naturales. С течением времени им предоставляются даже известные ограниченные права наследования, право быть известным образом узаконенными и т. д. Вследствие этого на конкубинат начинают смотреть, как на некоторый суррогат брака, и Павел в своих sententiae (II. 20. 1) говорит даже, что «concubina ab uxore solo dilectu separatur» («конкубина отличается от жены единственно выбором», хотя это и далеко не точно). Так рядом с браком в истинном смысле слова возникло брачное сожительство, так сказать, низшего порядка — некоторые inaequale conjugium. Но оно является, конечно, только редким исключением.
Борясь, далее, с наклонностью к безбрачию и бездетности, Август прибег к следующей чрезвычайной мере. Lex Julia et Papia Poppaea установливает прямую обязанность для всех мужчин в возрасте от 25 до 60 лет и для всех женщин в возрасте от 20 до 50 лет состоять в браке и иметь детей. Лица, не выполняющие этой обязанности, подвергаются известным и весьма существенным ограничениям: не состоящие в браке (coelibes) не могут вовсе ничего получать по завещениям, а состоящие в браке, но не имеющие детей (orbi), могут получать только половину. Все то, что они получить не могут (incapaces), является caducum и идет или в пользу других лиц, назначенных в том же завещании, или же в казну. При этом Август определяет даже количество детей, которое необходимо иметь, чтобы не считаться за бездетных: для мужчин достаточно одного ребенка, а для женщин нужно три (для вольноотпущенниц даже четыре). Женщины, удовлетворящие этому требованию, имеющие так называемое jus trium liberorum («право трех детей»), помимо неограниченного права получать по завещаниям, пользуются и другими преимуществами. — Но этот столь решительный закон, разумеется, своей цели достигнуть не мог, и если впоследствии положение дела в этом отношении улучшилось, то в зависимости от некоторого общего улучшения в состоянии римского общества, а не от кар закона. Своими постановлениями о caduca lex Julia et Papia Poppaea вызвал только разнообразные средства для своего обхода и большую путаницу. Тем не менее, правила эти существовали в течение всего классического периода и были отменены только Константином.