55. Однако, я думаю, он поймет, даже если сильно ленив и бестолков, точку зрения Дионисия, услышав его, ясно и пространно излагающего следующее: Я думаю, что богословие пророков намекает и на то, что Сверхсущностный из [Своей] сокровенности пришел в свойственную нашему миру проявленность, восприняв человеческую сущность. Но сокровенным Он остается и после явления, или, скажу еще божественнее, и в самом явлении, ибо и это у Иисуса сокровенно, и само по себе никаким словом, ни разумом не может быть изъяснено относящееся к Нему таинство, но и, будучи изрекаемо, остается неизреченным, и, будучи мыслимо, — непознаваемым[2164].
И спустя немного: Ибо, скажем короче, Он и человеком не был — не как нечеловек, но как из человеков ставший [кем-то, кто] по ту сторону человеков и поистине сверхчеловеческим человеком, и уже не как Бог совершавший божественные [действия] и не как человек — человеческие, но как [совершавший], живя среди нас, некое новое и богомужное действие[2165] [2166] ставшего мужем Богаш.
56. И еще: В этом [неприступном свете] оказывается всякий, кто удостаивается знать и видеть Бога, через самое это невидение и незнание поистине оказываясь в том, что выше видения и знания[2167].
Видите согласие учитилей благочестия? Ибо то, что Павел назвал видением гадательным, бывающим теперь как бы сквозь тусклое стекло, а в будущем — лицом к лицу, и о чем Иоанн, в свою очередь, сказал, что Господь еще не явлен нам, но будет видим в будущем, когда мы отбросим тленность плоти, о том и этот [учитель] говорит, утверждая, что Господь, восприняв
человеческую сущность, пребывает сокровенным и в явлении, и после явления, и что относящееся к Нему таинство, и будучи изрекаемо, остается неизреченным, и будучи мыслимо, — непознаваемым.
57. Ибо он говорит, что Господь жил среди нас неким новым и богомужным действием и сверхчеловечески совершал человеческое. И доказывает это, — говорит он, — Дева, сверхъестественно носящая во чреве, и волнующаяся вода, выдерживающая вес материальных и сделанных из земли ног и не уступающая [давлению], но сверхъестественной силой уплотняемая во избежание разлитият.
И еще: Если кто, увидев Бога, уразумел то, что видел, то не Его он видел, а что-то из существующего и познаваемого у Него. Сам же Он, поставляемый превыше ума и сущности в силу того, что абсолютно не познается и не существует, и существует сверхсущностно, и познаётся превыше ума. И это в преимущественном смысле совершенное незнание есть познание Того, Кто выше всего познаваемого9211.
58. Так что и апостолы, видевшие воссиявший тогда на Фаворе свет, ни несозданное божество не видели, ни Бога, а что-то из существующего и познаваемого. А о существующій и познаваемых вещах, невозможно помыслить, что они вне тварей: как потому, что о них говорится во множественном числе — ибо Бог один и превыше существующих, — так и потому, что они познаваемы, ибо это низводит мысль скорее к земному и низкому. Ведь и ангелы, хотя и они суть сущие и твари, не принадлежат к числу познаваемых, ибо их сущность выше нашей.
Так что, если этот свет принадлежал к числу существующих, познаваемых и видимых вещей, то он не был несоздан-ным божеством. Ибо видеть божество абсолютно невозможно и запрещено. Стоящий превыше ума и сущности как может быть видим телесными очами? Или как и каким языком [2168] [2169] может быть сказано, и какими ушами услышано то, чего познанием является в преимущественном смысле совершенное незнание, и что выше всего познаваемого?
59. Ибо, исходя из познаваемого, можно в некоторой степени помыслить и то, что превыше ума и чувственного восприятия, если воображение будет из разных [догадок] собираться в некое единое подобие истины. А иначе — никак.
Так что, с какой стороны ни посмотришь, найдешь это символически и образно явленное[2170] посредством оного света божество превышающим возможности человеческого зрения. Ибо мы не предположительно и гадательно говорим это, чтобы нам можно было не верить, но сам евангелист, повествующий об оном Преображении, рассказывает, что Петр не знал, что он говорит[2171], потому что и относящееся к явлению преображавшегося тогда Христа выходило за пределы его понимания.
60. Итак, Дионисий говорит, что сокровенным Он остается и после явления, или — говоря еще божественнее — ив самом явлении, ибо и это у Иисуса сокровенно, и само по себе никаким словом, ни разумом не может бытъ изъяснено относящееся к Нему таинство, но, и будучи изрекаемо, остается неизреченным, и будучи мыслимо — непознаваемым. А то, что и для ангелов, даже будучи мыслимо, остается непознаваемым, как будет познано людьми?
2164
Эта книга является продолжением предыдущей и построена так же, как и та, без вводных предложений от лица рассказчиков.