1 сентября для «восстановления потрясенного государственного порядка» была создана Директория в составе пяти человек: министр-председатель А. Ф. Керенский (эсер), М. И. Терещенко (беспартийный), беспартийные военные А. И. Верховский и Д. Н. Вердеревский, А. М. Никитин (правый меньшевик). В тот же день Россия была официально объявлена республикой. Тогда же на заседании исполкомов Советов было принято решение о роспуске Государственной Думы, которая, по мнению меньшевиков и эсеров, играла уже контрреволюционную роль. Итогом совместных заседаний исполкомов стала резолюция о созыве Демократического Совещания, призванного решить вопрос о составе правительства в «послекорниловских» условиях. Для этого к его работе, помимо представителей Советов, привлекались делегаты от других демократических организаций — органов местного самоуправления, кооперации, продовольственных организаций, профсоюзов, казаков, национальных партий и т.д.
Совещание начало работу 14 сентября. В центре дискуссии оказался вопрос о том, какие социальные и политические силы должны сформировать новое правительство. На Совещании прозвучали три точки зрения. Первая, выраженная большинством советской группы делегатов, исходила из того, что правительство не должно включать представителей цензовых, т.е. буржуазных кругов, а в его состав должны входить лица, ответственные лишь перед революционными и демократическими организациями. Сторонники второй позиции считали нужным призвать для участия в правительстве все цензовые элементы, «готовые осуществлять неотложные задачи революции» и не запятнавшие себя участием в корниловском мятеже. Третья принципиальная позиция принадлежала большевикам, которые, являясь сторонниками передачи власти лишь Советам, в тех конкретных условиях были готовы поддержать первую точку зрения.
Работа Совещания затягивалась. Многочасовые заседания, утомительные дебаты и словопрения, противоречивые позиции партий, фракций, «большинств» и «меньшинств», не привели к положительному результату. Итоги форума вызывали в памяти ленинские слова о «парламентском кретинизме»: Президиум Совещания большинством голосов (60 — «за», 50 — «против») склонялся к формированию однородного демократического правительства, однако решение по этому поводу так и не было принято. Более того, состав будущего кабинета перепоручалось определить Всероссийскому Демократическому Совету (Предпарламенту), которому не возбранялось привлекать в правительство представителей либеральной буржуазии и торгово-промышленных кругов. Именно такое, третье по счету, коалиционное правительство и было сформировано к 26 сентября. Его вновь возглавил Керенский, а в состав кабинета вошли 6 кадетов, 1 эсер, 3 меньшевика, 2 трудовика, 1 независимый и 2 военных. В результате возможность широкой демократической коалиции с опорой на социалистические силы была упущена. Вместо нее воссоздавалась уже дважды не оправдавшая себя кадетско-социалистическая коалиция, которая вызвала недовольство масс и способствовала новому витку радикализации общественных настроений.
Большевики приходят к власти. В то время как основные политические силы были заняты дележом власти и преодолением последствий связанных с этим кризисов, положение в стране продолжало стремительно ухудшаться. Ведущие тенденции социально-экономического и политического развития России осенью 1917 г. Ленин не без оснований характеризовал как «грозящую катастрофу». Резко осложнилось экономическое положение. Упала выплавка чугуна и стали, сократилась добыча угля и нефти, почти в полное расстройство пришел железнодорожный транспорт. С марта по октябрь закрылись более 800 предприятий. Росла безработица. Резко подскочила инфляция: за восемь месяцев Временное правительство выпустило бумажных денег больше, чем царское в годы Первой мировой войны. Значительно повысились рыночные цены на продукты питания и предметы первой необходимости. Как и накануне февраля 1917 г., правительство не смогло решить продовольственную проблему. Нормированное снабжение городов было полуголодным (0,5 фунта хлеба в день), а запасы продовольствия малы (в Питере в середине октября хлеба оставалось на 7–8 дней), что делало совершенно реальной угрозу голода.
Рост разрухи вызвал подъем рабочего движения: в сентябре — октябре в стачках участвовало около 2,4 млн рабочих. На саботаж предпринимателей и локауты рабочие отвечали расширением контроля за производством и распределением, что в свою очередь усиливало конфликтность. Уставшие ждать и утратившие доверие к власти крестьяне стали прибегать к стихийному захвату помещичьих имений. Крестьянское движение перерастало в восстание: осенью 1917 г. было зарегистрировано более 3,5 тыс. крестьянских выступлений. На Украине, в Прибалтике, Финляндии, Закавказье, Туркестане росли сепаратистские движения. Явочным порядком шло обособление от центра огромных частей бывшей Империи. Фактически начался процесс территориального распада формально единого государства. На грани разложения была и армия: участились случаи братания с солдатами противника, массовый характер приобрело дезертирство, до предела упала дисциплина. Все это свидетельствовало о недееспособности центральных властей, оказавшихся не в состоянии установить контроль хотя бы за одной сферой общественной жизни.
Результатом провала «корниловского мятежа», недовольства политикой Временного правительства и поддерживавших его советских партий стала начавшаяся с конца августа массовая большевизация Советов. На позиции РСДРП(б) по вопросу о власти перешли Петроградский и Московский Советы. Исполком Петросовета возглавил Л. Д. Троцкий, который месяцем раньше был избран членом ЦК большевистской партии. К середине сентября уже 80 местных Советов крупных городов России поддерживали большевиков. Складывалась ситуация, когда наиболее влиятельные местные Советы переходили в оппозицию не только Временному правительству, но и руководству ВЦИК. В этих условиях политическая стабильность во многом зависела от того, какой тактики будет придерживаться большевистское руководство.
При том что РСДРП(б) была партией с высоким уровнем дисциплины и наименее подверженной внутренним идеологическим «шатаниям», среди ее лидеров в сентябре и октябре обозначились заметные расхождения. Л. Б. Каменев и Г. Е. Зиновьев склонялись к компромиссу с другими силами «революционной демократии», крайне осторожно подходили к возможным вооруженным выступлениям. Ленин же, с его непревзойденным политическим чутьем, в начале октября твердо и с огромным напором доказывал не только возможность, но и необходимость восстания для захвата власти. На двух заседаниях ЦК (10 и 16 октября), которые впоследствии справедливо назвали историческими, он смог убедить большинство соратников в своей правоте, и резолюция о восстании была принята. Чуть позже, 24 октября, в письме тем же членам ЦК он вновь подчеркивал, что «на очереди стоят вопросы, которые не совещаниями решаются, не съездами (хотя бы даже съездами Советов), а исключительно народами, массой, борьбой вооруженных масс… История не простит промедления революционерам, которые могли бы победить сегодня (и наверняка победят сегодня), рискуя потерять много завтра, рискуя потерять все». Огромное значение имел сложившийся к тому времени альянс Ленина и Троцкого. Авторитет и воля создателя партии,соединенные с кипучей энергией и организационным талантом Председателя Петросовета почти не оставляли шансов на успех их политическим конкурентам.