Народный характер новой монархии определялся также и тем обстоятельством, что она родилась вследствие компромисса между сословиями. Монархии стоило большого труда примирить дворян и казаков (которые, по сути, были восставшими крестьянами и холопами). [18]После воцарения Михаила многие казаки вернулись к крестьянской жизни и устроились на пашню «по льготе»; другие поступили на царскую службу. Казаки превратились в многочисленное военное сословие: они пользовались внутренним самоуправлением, жили в пограничных крепостях, имели земельные наделы и получали дополнительное денежное жалованье. Часть казаков (полторы тысячи) получила поместья, некоторые стали дворянами. [19]Таким образом, наиболее активная часть крестьянства не только улучшила свое экономическое положение, но и добилась повышения своего социального статуса. То, что часть восставших была включена в военные структуры нового государства, несомненно, свидетельствовало о достижении соглашения между враждовавшими сословиями.
Возникшая на основе компромисса новая власть была слабой. Вместо того, чтобы требовать, царь и Собор униженно просили взаймы деньги у купцов Строгановых: «Если же вы нам взаймы денег, хлеба и товаров не дадите, и ратные люди, не терпя голоду и нужды, из Москвы разойдутся, то вам от бога не пройдет это даром, что православная христианская вера разорится». [20]Для содержания ратников освободившего Москву ополчения Земский Собор решил собрать «пятую деньгу» с посадских жителей. Однако во многих городах отказывались платить сполна и оказывали открытое сопротивление сборщикам. Крестьяне при попытке властей собрать с них чрезвычайные налоги бросали свои деревни и уходили туда, где им давали льготы: так случилось, к примеру, в Кирилло-Белозерском монастыре. [21]«Государевой казны нет нисколько, – говорилось в указе, – кроме таможенных и кабацких денег государевым деньгам сбору нет». [22]В 1626 году отсутствие денег заставило правительство уменьшить вес серебряной копейки, новая монета весила 0,47 грамма, почти на треть меньше, чем прежде.
После заключения мира с поляками из плена вернулся патриарх Филарет, отец царя, который стал фактическим руководителем правительства. Филарет вырос в эпоху Ивана Грозного и придерживался старых понятий о значении царской власти. Патриарх получил титул «Великого Государя» и правил как самодержец. С 1622 года перестают собираться Земские Соборы, и понятие «совет всей земли» исчезает из правительственных документов. «Филарет был… настолько властным, что даже сам царь боялся его, – писал архиепископ Пахомий. – Он держал в повиновении бояр и других царских людей, ссылая их или налагая на них другие наказания… Он управлял всеми государственными и военными делами царства». [23]
Филарет энергично взялся за восстановление налоговой системы. Чтобы наладить сбор налогов, необходимо было провести перепись земель, подобную тем, которые производились в XVI веке. Первые же попытки проведения переписи в отдельных районах показали, что площадь «живущей» (т. е. регулярно засеваемой) пашни сократилась в 4, в 10 и более раз. Чтобы уклониться от налогов, крестьяне указывали в качестве тяглых наделов мизерные участки в одну – две четверти (четверть – половина десятины). В Шелонской пятине на «обжу», которую когда-то распахивал один крестьянин, теперь приходилось больше 20 дворов; общая сумма налогов сократилась в 50 раз. [24]Правительство боялось возобновления восстаний, и писцы не смели выявлять утайку пашен; им было приказано действовать со всяческой осмотрительностью, чтобы крестьян «не оскорбить». [25]При таких обстоятельствах в 20-х годах была-таки проведена перепись и назначены новые налоги: «ямские деньги» и собиравшийся натурой «стрелецкий хлеб». Как и раньше, окладной единицей служила «соха», содержавшая на поместных и вотчинных землях 800 четвертей «живущей пашни», на монастырских землях в «соху» клали 600 четвертей, а на черных землях – 500 четвертей. Правительство попыталось получить необходимые деньги, взимая с мизерных тяглых наделов достаточно высокие налоги. В конце 20-х годов с сохи брали 400 рублей ямских денег и 100 «юфтей» стрелецкого хлеба (юфть – это четверть ржи плюс четверть овса). В пересчете на хлеб крестьянский двор, имевший надел в 1 четверть на поместных землях, должен был отдавать в уплату налогов около 7 пудов ржи и овса, примерно 1,4 пуда на душу населения. Это была ставка, в 2–3 раза более высокая, чем до Смуты, и естественно, что слабая власть не смогла заставить крестьян платить такие налоги. Характерно, что ходатаями за крестьян выступили дворяне – ведь высокие налоги уменьшали их ренту. Дворяне засыпали правительство коллективными челобитными. Служилые люди из Торопца и Холма писали, что «которые де крестьяне и бобыли в их поместьях и вотчинах оселились внове, после разоренья… те крестьяне ныне живут за ними по льготе, а подмогают их они государевым денежным жалованьем». Помещики из Зубцовска били челом, что «которые у нас остались от разоренья бобылишка, и те кормятся христовым именем, а иных мы, холопи ваши, тем же вашим государским жалованием денежным делимся и подмогаем». [26]
В канун Смоленской войны коллективная подача челобитных приобрела характер массового политического движения – и не терпевший пререканий Филарет был вынужден пойти на уступки. Была введена новая окладная единица, «живущая четверть», которая заменила прежнюю реальную четверть «живущей» пашни. В «живущую четверть» на поместных и вотчинных землях стали класть 8 крестьянских и 4 бобыльских двора или (в других уездах) 12 крестьянских и 8 бобыльских дворов. Если раньше четверть пашни (1/800 часть «сохи») соответствовала примерно 1 крестьянскому двору, то теперь «живущая четверть» (тоже 1/800 часть «сохи») соответствовала 10 или 16 дворам (два бобыльских двора считались за один крестьянский). Обложение «сохи» осталось прежним, а число дворов в сохе возросло в 10–16 раз – следовательно, налоги с двора уменьшились более, чем в 10 раз! Эта впечатляющая победа дворян продемонстрировала полное бессилие правительства. [27]Филарету не удалось восстановить самодержавие, и страна продолжала оставаться ареной борьбы сословий.
Уменьшив налоги с поместных земель, власти были вынуждены сократить и податное обложение монастырей. В «живущую четверть» на монастырских землях клали 6 крестьянских и 3 бобыльских двора. Поскольку в монастырской «сохе» было 600 четвертей, то налоги на монастырских землях были примерно в 2,3 выше, чем на поместных. Кроме того, во время войн монастырские и «черные» крестьяне были обязаны поставлять «даточных» (или «посошных») людей и платить «ратным людям на жалование»; в отдельные годы это резко увеличивало тяжесть повинностей. Хуже всего было положение крестьян на «черных» землях; «живущая четверть» оставалась здесь реальной четвертью пашни, и обложение «черных» крестьян, таким образом, сохранялось на прежнем высоком уровне. Земли центральных уездов были розданы в поместья, и основные массивы «черных» земель располагались на Севере и в Вятской области. На «черных» землях стрелецкий хлеб выплачивался деньгами, и до начала Смоленской войны вятские крестьяне платили примерно 260 дене; [28]по официальным расценкам это составляло около 20 пудов хлеба со двора или примерно 4 пуда с души. Это было в 10–20 раз больше, чем налоги поместных крестьян, но при этом нужно, конечно, учесть, что «черные» крестьяне не платили оброков помещикам.
В целом уровень налогов определялся размерами податей поместных и вотчинных крестьян, которые составляли основную часть населения страны. В 1670-х годах этот уровень был низким: в пять – шесть раз ниже, чем во времена Ивана Грозного и Петра I. Голландский посол Кунрад Кленк писал, что «в мирное время в Московии платится мало», но в военное время налоги значительно увеличиваются. [30]
18
Из взбунтовавшихся 94 казаков, взятых в плен под Москвой в 1615 году, только двое были настоящими казаками, а остальные по большей части были беглыми холопами и крестьянами. См.: Станиславский А. Л. Указ. соч. С. 147.
21
Горфункель А. Х. К вопросу об историческом значении Крестьянской войны начала XVII века / История СССР. 1962. № 4. С. 114.
22
Цит. по: Милюков П. Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформы Петра Великого. СПб., 1905. С. 46; Соловьев С. М. Указ. соч. С. 18, 133.
24
Воробьев В. М., Дегтярев А. Я. Русское феодальное землевладение от «Смутного времени» до конца петровских реформ. Л., 1986. С. 148, 157.
25
Шапиро А. Л. Об исторической роли крестьянских войн XVII–XVIII вв. в России / История СССР. 1965. № 5. С. 67.
28
Мацук М. А. Фискальная политика русского правительства и черносошное крестьянство Восточного Поморья и Приуралья в XVII веке. Сыктывкар, 1998. С. 553.
29
Там же. С. 160, 174–181. Цены для пересчета ямских денег на хлеб см.: Там же. С. 174; Тихонов Ю. А. Помещичьи крестьяне в России. М., 1974. С. 112. Населенность двора: Там же. С. 98; Водарский Я. Е. Население России в конце XVII – начале XVIII века. М., 1977. С. 112. Табл. 22. Величина для 1551–1553 гг. рассчитана по: Аграрная история Северо-Запада России XVI века. Л., 1974. С. 23–27. Табл. 5, 8, 9; С. 194. Табл. 157.