Спустя десятилетия в сознании интеллигенции 30-е гг. российской истории вполне справедливо представлялись одновременно и великими, и ужасными. В сознании широких слоев народа, не затронутых репрессиями, десятилетие предстает отмеченным особым жизненным тонусом — трудовым энтузиазмом. При выявлении питающих его источников отмечается прежде всего чувство «хозяина жизни» у простого человека, возможности его продвижения по социальной лестнице, жертвенность ради чего-то большего, чем одна человеческая жизнь, патриотизм и коллективизм, которым «нет преград ни в море, ни на суше». «Какое это было замечательное время, 30-е годы, — говорил позднее известный драматург А. Арбузов, — все шевелилось, да и что шевелилось, бурлило, наполняя нашу жизнь каким-то все заливающим потоком радости. Радости и гордости за свое великое Отечество. Да ведь и войну-то мы выиграли не в 40-е годы, а именно в 30-е, когда мы стали именно тем великим народом, который победить невозможно».
Глава 10. ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА. 1941-1945
§ 1. НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ВОЙНЫ. 1941-1942
Гитлеровское вторжение. Германия напала на Советский Союз на рассвете воскресного дня 22 июня 1941 г. На основных участках советско-германской границы немецкие войска начали боевые действия в 3 ч 15 мин. Через 15 минут в Генштаб РККА стали поступать сводки о бомбардировках советских городов Украины и Белоруссии. С первыми залпами немецкой артиллерии началось осуществление плана «Барбаросса», предусматривавшего исчезновение СССР с карты мира через считаные недели.
Планируя блицкриг, верховное командование немецких вооруженных сил намеревалось достичь линии Астрахань—Архангельск «максимум через 70 дней» после начала военных действий. Согласно документам, фигурировавшим на процессе главных немецких военных преступников в г. Нюрнберге, поверженный СССР предполагалось расчленить на 7 государств. «Великороссию» намечалось максималъно ослабить «полным упразднением еврейско-большевистского управления». Громадная часть коренного населения обрекалась на смерть. Гитлер требовал расстреливать «каждого, кто посмеет поглядеть на немца косо». Генерал-фельдмаршал Г. Рундштедт полагался на голод, который «действует гораздо лучше, чем пулемет, особенно среди молодежи».
Планировалось также в ближайшие 30 лет выселить с территории Польши, Чехословакии и западных районов СССР более 50 млн человек, а на эти территории переселить 10 млн немцев, которых оставались бы обслуживать 14 млн коренных жителей. Значительную часть населения Литвы, Латвии и Эстонии предполагалось переместить в центральные районы России. Новые балтийские провинции рейха намечалось заселить народами германской расы, «очищенными от нежелательных элементов» — поволжскими немцами, датчанами, норвежцами, голландцами, англичанами.
Центральное место в планах составляли «соображения» о политике по отношению к русскому народу. «Речь идет не только о разгроме государства с центром в Москве, — говорилось в одном из дополнений к плану Ост, — достижение этой исторической цели никогда не означало бы полного решения проблемы. Дело заключается скорей всего в том, чтобы разгромить русских как народ, разобщить их... Важно, чтобы на русской территории население в своем большинстве состояло из людей примитивного полуевропейского типа». Считалось, что их обучение ограничивалось бы тем, чтобы они запомнили дорожные знаки, выучили таблицу умножения, «но только до 25», и научились подписывать свою фамилию.
Все планы в отношении СССР держались в тайне. Выступая на совещании по вопросам реорганизации Восточных областей 16 июля 1941 г., Гитлер говорил: «Мы не должны опубликовывать действительные наши цели, но мы должны точно знать, чего мы хотим. Надо действовать так, как мы действовали в Норвегии, Дании, Бельгии и в Голландии. Мы объявим, что мы вынуждены оккупировать, управлять и умиротворять, что это делается для блага населения; что мы обеспечиваем порядок, сообщение, питание. Мы должны изображать себя освободителями. Никто не должен догадываться, что мы подготавливаем окончательное устройство, но это не помешает нам принимать необходимые меры — высылать, расстреливать, — и эти меры мы будем принимать. Мы будем действовать так, как будто мы здесь только временно. Но мы-то хорошо будем знать, что мы никогда не покинем этой страны».
Бомбардировка советских городов началась до предъявления германской декларации об объявлении войны. Германский посол в Москве Ф. Шуленбург вручил ее наркому В. М. Молотову. В Берлине соответствующий документ был вручен министром И. Риббентропом советскому послу В. Г. Деканозову. Члены высшего руководства СССР узнали о декларации по прибытии (5 ч 45 мин) в кабинет Сталина в Кремле. Действия немецкой стороны представлялись в ней превентивными мерами (слово «война» не использовалось). Впоследствии эта фашистская позиция неизменно воспроизводилась политиками и историками, пытающимися обелить величайшее преступление XX в., придать нападению на СССР хотя бы какую-то видимость морального оправдания.