Итоговый проект договора отразил как масштабы претензий республик, так и уровень фактической дезинтеграции СССР. Согласно документу республики-участники признавались суверенными государствами, «полноправными членами международного сообщества». Союз Советских Суверенных Республик определялся как «суверенное федеративное демократическое государство», однако из контекста следовало, что суверенитет республик первичен. За Союзом предусматривалось сохранение объектов собственности, необходимых для осуществления возложенных на него полномочий, но он лишался собственных налоговых поступлений. В документе не фиксировались сроки принятия нового основного закона, что не связывало государства-участники никакими определенными обязательствами по этому поводу. Фактически же это означало бы «мягкий» выход из СССР, который освобождал новые страны от выяснения отношений с бывшими «братьями» по Союзу по принятому в апреле 1990 г. закону.
Юридическая оценка итогового проекта договора была сделана группой из 15 экспертов еще до 19 августа 1991 г. Они поставили под сомнение правовую значимость документа, признав его внутренне противоречивым, нелогичным и не имеющим значения правопреемственного. Эксперты констатировали, что, «признав федерацию, договор на деле создает даже не конфедерацию, а просто клуб государств. Он прямым путем ведет к уничтожению СССР, в нем заложены все основы для завтрашних валют, армий, таможен и др. Проводя эту линию тайно, неявно, он вдвойне опасен, поскольку размывает все понятия в такой мере, что возникает государственный монстр». По замечанию свидетеля новоогаревских дискуссий правоведа Ю. М. Батурина, «выбор между юридическим качеством и политической целесообразностью был сделан в пользу последней».
Верховный Совет СССР имел возможность рассмотреть лишь первый, подготовленный 16 июня 1991 г. проект договора. В принятом по итогам рассмотрения постановлении (12 июля 1991 г.) союзные парламентарии сформулировали целый ряд принципиальных замечаний, учет которых был обязательным при подготовке итогового варианта договора. Однако эти замечания не были учтены при доработке итогового текста.
Определенные демарши предприняло и союзное правительство. 17 августа итоговый текст договора обсудил Президиум Кабинета министров СССР. Он также выразил одобрение идее, но сформулировал ряд требований, которые министры считали необходимым включить в прилагаемый к договору протокол. Горбачев согласился встретиться с премьером 19 августа для обсуждения предложений, но их характер был таков, что компромисс уже едва ли мог быть достигнут.
Все это привело к тому, что итогом «новоогаревского процесса» еще до 19 августа стало создание документа, который означал прекращение существования СССР как единого государства. Возможное подписание договора еще не означало бы «мгновенного» исчезновения СССР, поскольку еще сохранялись единая армия, валюта, связывающая советское пространство инфраструктура (энергетическая, транспортная и т.д.), но их раздел при сознательной ликвидации общих управленческих институтов становился вопросом ближайшего времени. Подготовленный к подписанию проект договора, по своей сути, легализовал отношения между бывшими союзными республиками, зафиксированные позднее в декабрьских документах 1991 г.
Политический кризис 19—21 августа 1991 г. К середине 1988 г. деструктивные процессы в стране развивались столь интенсивно, что для восстановления элементарной управляемости обычных мер было уже недостаточно. И это осознавали все политические силы. За право вывода страны из кризиса боролись два четко обозначившихся центра политической власти: союзное руководство за вычетом Горбачева и российские лидеры. На бескомпромиссность противостояния повлияло то, что за каждым из них стояли не просто личностные амбиции, а различные представления о путях экономического, политического и национально-государственного развития страны. Первые выступали за социалистический выбор, развитие системы Советов, сохранение единого государства в рамках СССР. Вторые заявляли о приверженности либеральным подходам в экономике, о необходимости изменения советской системы, считали возможным осуществить это лишь в рамках конфедеративного союза государств.