Поэтому слабость государства и кризисное состояние экономики делали практически невозможным постепенный и контролируемый переход к рыночным отношениям в России осенью 1991 г. Шансы на использование мер, напоминавших китайский опыт, остались в прошлом. В это время у российского руководства выбора уже не было, пропаганда либерализма была экономически вынужденной и политически безвариантной. Сохранение хотя бы относительной социально-политической стабильности и, следовательно, выживание российской власти, диктовали необходимость любой ценой предотвратить проявления массового недовольства (с непредсказуемыми последствиями) в связи с кризисом продовольственного снабжения на рубеже 1991–1992 гг. Преодолеть же его можно было лишь через закупку продовольствия за рубежом, для чего не было средств и требовались займы. Заимствование предстояло осуществить у МВФ, который предоставление денег обусловливал проведением экономических преобразований по своим рецептам, напоминавшим ранее выписанные Польше. Не случайно именно эту страну Е. Т. Гайдар рассматривал «как точку отсчета, позволяющую выявить, проанализировать те проблемы, с которыми предстоит столкнуться России в ходе рыночных преобразований».
Своеобразие российских преобразований в 1990-е гг. состояло в том, что становление новой системы государственной власти происходило одновременно с радикальным реформированием экономики. Политическая обстановка и состояние социальной сферы осенью 1991 г. требовали преобразований, но при этом неминуемо нарушалась бы общепризнанная логика перехода к рынку: разгосударствление, приватизация собственности должны были предшествовать освобождению цен и либерализации торговли. В российской же действительности все произошло наоборот: рыночные отношения в торговле и финансовой сфере стали утверждаться до приватизации государственного имущества, т. е. до возникновения основного субъекта рыночных отношений — собственника. Отсюда — необычайная стихийность экономических процессов, слабая управляемость начатыми реформами. Отсутствие разработанной нормативно-правовой базы и слабость госструктур привели к тому, что огромные сегменты национального хозяйства вынужденно уходили в «тень» и (или) были во многом криминализированы. А это в свою очередь оказывало все большее влияние на политическую сферу. Все это осложняло и оформление новой системы власти, и руководство хозяйственными преобразованиями. В результате в России был реализован вариант реформ, отличный и от китайского, и от польского, который некоторые называют «шок без терапии»: быстрые и радикальные изменения в хозяйственной жизни происходили без видимого улучшения состояния экономического организма.
После августа 1991 г. в РСФСР остро встал вопрос о формировании нового кабинета министров и поиске кандидатуры нового премьера. И. С. Силаев и его кабинет решали преимущественно не экономическую, а политическую задачу: боролись за российский суверенитет. Осенью же 1991 г. для вывода страны из кризиса требовалось по-настоящему «работающее правительство», создать которое оказалось нелегко. Недоверие к союзному правительству лишало Б. Н. Ельцина возможности использовать управленцев из его состава: все они рассматривались как «горбачевцы». Возникшие разногласия в «своем» окружении не позволили назначить на пост главы правительства М. А. Бочарова (председатель Высшего экономического совета России), Е. Ф. Сабурова (министр экономики РСФСР), Г. А. Явлинского (самого популярного, по словам Ельцина, в то время экономиста). В числе возможных претендентов на этот пост рассматривались Ю. А. Рыжов, Ю. В. Скоков, А. М. Емельянов, С. Н. Федоров, М. Н. Полторанин, которые, однако, по разным причинам отказались.
Неудача с подбором кандидата в премьеры традиционным путем заставила Ельцина обратиться к другим вариантам решения этой проблемы. Новое предложение исходило от Госсекретаря РСФСР Г. Э. Бурбулиса, который представил президенту уже известного, но прямо не связанного с политическими баталиями 1990–1991 гг. экономиста Е. Т. Гайдара. В 1994 г. свои мотивы выбора Гайдара Ельцин обосновывал следующим образом: «Гайдар прежде всего поразил своей уверенностью… Это… очень независимый человек… Было видно, что он не будет юлить… было важно, чтобы от меня не только ничего не скрывали, но и не пытались скрыть… Он умеет заразить своими мыслями, и собеседник ясно начинает видеть тот путь, который предстоит пройти. И, наконец, два последних, решающих фактора. Научная концепция Гайдара совпала с моей внутренней решимостью пройти болезненный участок пути быстро. Я не мог снова заставлять людей ждать, оттягивать главные события… на годы. Решились — надо идти!» (Выделено мной. — Авт.) Выделенные слова, видимо, имеют ключевое значение и для объяснения действий гайдаровской команды осенью 1991 г. В 1993 г. один из ее участников признавался: «Наша команда не претендует на роль инициаторов или заказчиков социальной политики. Заказчиком является Ельцин. Мы выступили как пожарники — для спасения экономики и для спасения власти Ельцина».