Относительно реки Каялы, на берегах которой происходила битва, по «Слову о полку Игореве» и по Ипатьевскому списку, в настоящее время трудно определить, какая это именно река. Карамзин считал ее Кагальником, который впадает в Дон с правой стороны, повыше Донца. Но это пока гадательное предположение. По некоторым обстоятельствам можно думать, что главная битва происходила где-то ближе к Азовскому морю, или к Лукоморью, как его в летописи называют северские князья. Некоторые ученые отождествляли Каялу с Калмиусом, впадающим в Азовское море (Бутков, Аристов), другие — с Тором (Труды 3-го археолог, съезда).
30 Ипатьевский список, упоминающий об этом случае, не говорит, за какого именно царевича Святослав выдавал свою внучку. Может быть, речь идет о царевиче, о котором Новгородская летопись упоминает под 1186 годом: «Том же лете приде царь грецьскыи Алекса Мануиловиц в Новгород». А в так называемой Псковской первой летописи: «царь греческий Александр». Чей был сын этот царевич Алексей, в точности неизвестно. Карамзин делал предположение, что царевич, женившийся на Евфимии Глебовне, вероятно, был Алексей, сын Исаака Ангела. Но это едва ли так. В те времена фамилия Комнин имела многих царевичей с именем Алексея. Г. Куник склоняется к тому мнению, что в Новгородской летописи, может быть, говорится об одном из самозванцев, принявших имя императора Алексия III, убитого в 1183 г. (Учен. зап. АН по 1 и 2 отд. Т. II. Вып. 5).
В рассказе о событиях Южной Руси до начала XIII века мы следуем преимущественно Киевскому своду по Ипатьевскому списку, дополняя его некоторыми известиями из Лаврентьевского списка и Новгородской летописи. В Ипатьевском списке Киевский летописный свод прекращается 1200 годом; за ним в этом списке следует летопись собственно Волынская.
О походе Фридриха Барбароссы и завоевании Святой земли неверными см. в Ипатьевском списке под 1190 годом. А отдельная повесть о взятии Царьграда латинами помещена в Новгородской первой летописи под 1204 годом (ПСРЛ. Т. III), откуда взята и в своды Тверской, Софийский и Воскресенский. Повесть, конечно, занесена под этот год позднее. Под 1211 годом в той же Новгородской летописи есть известие о возвращении из Царьграда в Новгород Добрыни Ядрейковича с «гробом Господним», то есть с ковчегом, устроенным наподобие гробницы. Этот Добрыня, очевидно, приходился сыном воеводе новгородскому Ядрею, о котором упоминается под 1193 годом. (О родословии его см. Прозоровского в «Известиях Археологического об-ва». IX. СПб., 1877.) По возвращении из Царьграда Добрыня постригся в Хутынском монастыре и вскоре был поставлен архиепископом Новгорода под именем Антония. Он оставил любопытное описание цареградских святынь. Оно издано в 1872 году Археографической комиссией с примечаниями Савваитова. В предисловии к этому изданию достоуважаемый П. И. Савваитов ставит вопрос: «Не был ли Антоний в Константинополе во время его взятия крестоносцами?» Отсюда сам собою возникает другой вопрос: не он ли привез оттуда известия, которыми воспользовался Новгородский летописец? Мы идем далее и едва ли ошибемся, если предположим, что «Повесть о взятии Цареграда», вставленная в Новгородскую летопись, была составлена тем же автором, которому принадлежит упомянутое выше «Описание цареградских святынь», то есть архиепископом Антонием.
То же отчетливое знание топографии и построек цареградских; в обоих произведениях тот же слог; нередко повторяются одинаковые подробности и выражения. Например, в «Описании»: «образ Пречистыя Богородицы Одигитрия, иже ходит во град»; в «Повести»: «Одигитрию же чудную, иже по граду хожаше»; в «Описании»: «в Лахерну святую, к ней же Дух святый сходит»; в «Повести»: «в Влахерне, иде же святый Дух схожаще». Далее, и там и здесь встречаются в той же форме названия местностей: «подрумие», «коневый торг», «Испигас» и прочее. Судя по «Описанию», Антоний присутствовал в Царьграде в 1200 году; но это не мешало ему спустя несколько лет быть свидетелем погрома от крестоносцев или собрать там сведения из первых рук. По Новгородской летописи, он воротился в 1211 году или около того времени. Очень возможно, что он не один раз посетил Царьград; возможно также и очень вероятно, что его пребывание в Константинополе и путешествие по святым местам заняло много лет; так что нет ничего удивительного, если он воротился на родину примерно после десяти- или двенадцатилетнего отсутствия, побыв некоторое время и в Южной Руси.