По археологическим данным мы можем судить в какой-то степени о быте древних славян. Их располагавшиеся по берегам рек поселения группировались в своего рода гнезда из 3 - 4 поселков. Если между этими поселками расстояние не превышало 5 км, то между "гнездами" оно достигало не менее 30, а то и 100 км. В каждом поселке жило несколько семей; иногда они исчислялись десятками. Дома были небольшие, типа полуземлянок: пол на метр-полтора ниже уровня земли, деревянные стены, глинобитная или каменная печь, топящаяся по-черному, крыша, обмазанная глиной и порой доходящая концами кровли до самой земли. Площадь такой полуземлянки была обычно невелика: 10 - 20 м\2.
Несколько поселков, вероятно, составляли древнеславянскую общину вервь. Прочность общинных институтов была настолько велика, что даже повышение производительности труда и общего уровня жизни далеко не сразу привели к имущественной, а тем более социальной дифференциации внутри верви. Так, в поселении X в. (т. е. когда уже существовало Древнерусское государство) - городище Новотроицком - не обнаружено следов более и менее богатых хозяйств. Даже скот был, видимо, еще в общинном владении: дома стояли очень тесно, порой соприкасаясь крышами, и не оставалось места для индивидуальных хлевов или загонов скота. Прочность общины на первых порах тормозила, несмотря на сравнительно высокий уровень развития производительных сил, расслоение общины и выделение из нее более богатых семей.
Древние славяне были язычниками, обожествлявшими силы природы. Главным богом был, по-видимому, Род, бог неба и земли. Он выступал в окружении женских божеств плодородия - Рожаниц. Важную роль играли также божества, связанные с теми силами природы, которые особенно важны для земледелия: Ярило - бог солнца (солнечные культы характерны для всех земледельческих народов) и Перун - бог грома и молнии. Перун был также богом войны и оружия, а потому его культ впоследствии был особенно значителен в дружинной среде. Известны также "скотий бог" Волос, или Белее, Даждьбог, Стрибог и др. Богам приносили жертвы, иногда даже человеческие. Языческий культ отправлялся в специально устроенных капищах, где помещался идол. Князья выступали в роли первосвященников, но были и особые жрецы - волхвы и кудесники. Язычество сохранялось и в первое время существования Древнерусского государства, а его пережитки сказывались еще много веков.
3. ОБРАЗОВАНИЕ ДРЕВНЕРУССКОГО ГОСУДАРСТВА
И ЕГО СОЦИАЛЬНЫЙ И ПОЛИТИЧЕСКИЙ СТРОЙ
В IX в. у восточных славян возникает классовое общество и появляется государство. Этот новый этап жизни восточнославянского общества был подготовлен всем ходом предшествующего развития. Естественно, что начальный период образования государства у восточных славян отражен в источниках недостаточно: ведь письменность распространяется уже после создания государства, и летописные известия об этой поре содержат отдаленные от событий по меньшей мере двумя веками исторические припоминания, носящие часто черты легенды.
В XVIII - XIX вв. многие историки придерживались так называемой норманнской теории, приписывающей норманнам - скандинавским викингам (на Руси их называли варягами) создание Русского государства. Основанием для этой теории послужил летописный рассказ о призвании на княжение в Новгороде в 862 г. варяжских князей Рюрика, Синеуса и Трувора. Три варианта этого рассказа (Лаврентьевский и Ипатьевский списки "Повести временных лет и Новгородская первая летопись) сообщают, что первоначально варяги брали дань с новгородцев, затем были изгнаны, однако между племенами (по Новгородской летописи - между градами) начались междоусобицы: "и воевати почаша сами на ся". После чего словени, кривичи, чудь и меря (чудь и меря - угро-финские народности) обратились к варягам со словами: "Земля наша велика и обильна, а наряда (т. е. порядка) в ней нет. Да поидете княжить и володети нами". Варяги откликнулись на призыв "и изъбрашася 3 братья с роды своими": Рюрик, севший в Новгороде, Синеус - на Белоозере и Трувор - в Изборске.
В этой легенде многое до сих пор неясно. Если вымышленность Синеуса и Трувора признается большинством историков (в древнешведском языке слова "сине хус трувор" означают "с домом и дружиной"), то историчность Рюрика, хотя и не бесспорная, не отвергается рядом исследователей. Нет ничего невероятного и в самом факте призвания иноземных князей: раннеклассовое государство рождается всегда в острой и кровопролитной междоусобной борьбе ("Въста род на род"), и одним из возможных путей прекращения взаимного истребления может быть приглашение некой третьей, "нейтральной" по отношению к враждующим сторонам силы. Вполне, впрочем, вероятна и другая возможность: оформление насильственного захвата власти варягами в качестве акта "добровольного" призвания. В любом же случае в летописном тексте речь идет вовсе не о создании государства на Руси, а о появлении варяжской династии в Новгородской земле.
И сторонники норманнской теории, и их оппоненты, авторы дореволюционных исследований, исходили из возможности "научить" государству, что, естественно, идеализировало и персонифицировало процесс его создания. Подобный подход был решительно отвергнут в советской исторической науке: возникновение государства рассматривалось как следствие внутреннего развития общества, его разделения на классы и борьбы между ними. При этом вопрос об этническом происхождении княжеской династии отходил как бы на второй план, тем более что варяжская знать очень быстро ассимилировалась местным населением, и на Руси внук (согласно летописной генеалогии) Рюрика Святослав носил уже славянское имя. При таком взгляде важно было другое: государственность - не предмет экспорта или импорта, а закономерный результат многовекового исторического пути народа.
Источники свидетельствуют, что восточнославянское общество IX в. находилось в стадии создания государственности. Летописец повествует о племенных княжениях - ранних государственных образованиях, существовавших у полян (где, согласно летописи, первым князем был легендарный основатель Киева Кий), древлян, дреговичей, полочан. Известно сочинение безымянного персидского автора X в. (но по своим сведениям восходящее к более ранней поре), где называются три русских города: Куйаба (видимо, Киев), Слаба, или Слава (как полагают, либо Новгород, либо Переяславль), и Уртаб, или Артаб, который пока не удается достоверно отождествить. Это только небольшая часть городов Руси раннего периода: недаром в Скандинавии Русь называли "Гардарикой" - страной городов.
При этом нельзя сказать, что уровень развития варягов был выше, чем славян. И те и другие находились примерно на одной стадии социального развития - перехода от военной демократии к раннеклассовому обществу. Синхронность развития позволяла варягам активно включиться в исторический процесс в Восточной Европе. В выяснении реальной роли варягов много дают археологические данные. Так, раскопки Гнездова близ Смоленска, Тимиревского и Михайловского курганов под Ярославлем выявили большое число скандинавских погребений с характерными "скандинавскими" предметами местного производства. Иными словами, варяги жили среди местной дружинной знати еще в IX в. и обращение к ним не было случайностью.
В последние годы в исторической литературе российские исследователи в поиске новых концептуальных подходов куда меньше, чем прежде, обращаются к проблемам классообразования и классовой борьбы. Прежние представления, когда последней отдается решающая роль в создании государства, далеко не всем кажутся бесспорными. Сам процесс классообразования вычленяется крайне трудно и он несомненно лишен той прямолинейности, которая присутствовала в советской литературе.
С другой стороны, уделяется большое внимание такой функции государства, как его способность быть универсальным регулятором социальных отношений. С разложением родового строя и возникновением более сложных социальных структур - союза племен прежние средства разрешения и регулирования отношений (прежде всего, институт кровной мести) оказались недостаточными. Возникающее государство восполняло этот пробел, разрешая социальные и иные противоречия на принципиально ином уровне и другими средствами. При таком подходе государство оказывается социально-политическим организмом, в существовании которого заинтересованы различные слои общества. Более "естественной" выглядит роль норманнов, о которой отчасти упомянуто выше: призвание варяжского князя в новгородское Приильменье было связано со сложной этнической ситуацией в этом регионе, где жили славяне, угро-финны, балты. Инородному этносу было легче подняться над родовыми отношениями и выполнить задачу универсального регулятора; местные племена охотнее мирились с верховенством чужеземцев, чем с властью, принадлежащей представителям соседнего племени.