Приложения
1) Письмо к императрице Анне Иоанновне от неизвестного из Англии с жалобой на архимандрита Геннадия и священника Варфоломея. «Ревностию нашего святого закона возбужден некоторый христианин к стопам и к престолу вашего священного величества о защищении и заступлении нашей святой веры и достоинства архиереев и священников всенижайшее предложение чина того. Ибо в Лондоне обретаются два священника греческие, Геннадий-архимандрит с Варфоломеем, племянником его, которые давно уже в ересь впали, тогда, когда во время Самуила, патриарха александрийского, купно с епископом Арсением для собирания милостыни в разные страны посланы были, которую милостыню собрав, оною между собою поделились, а помянутый епископ в Великую Россию приехал, оставя товарища своего в городе Лондоне. И хотя оные от Косьмы патриарха призываны были, дабы вспоможение, собранное милостынею церкви, в убожестве обретающейся, учинили, однако повелений его слушаться не похотели и того для от упомянутого патриарха публичное запрещение и отрешение от сообщения с верными законно получили, которые, оное запрещение уничтожа, ежедневно священнодействовать дерзают и, что горше есть, претворяют себе закон (similant religionern) с великим присутствующих людей соблазном, паче же помянутый Варфоломей достоинство наших патриархов поносит и их за ничто имеет и св. литургию, от св. отец Василия, Афанасия, Иоанна Златоустого и Григория установленную, уничтожает, яко смеху достойное людское вымышление. Сие и тому подобное сказывают они с Варфоломеем дерзновенно, ибо никакого суда не опасаются, потому что под протекциею августейшего величества вашего обретаются, и из того августейшее величество ваше усмотреть можете, какую пользу святая вера наша чрез отпадших от пути истинного получить уповать может».
Реляция князя Кантемира по поводу этого дела от 16 ноября 1733 года: «Обретаемый в здешней греческой церкви архимандрит Геннадий и племянник его Варфоломей в священнослужении со всяким учтивством последуют уставам благочестивого греческого исповедания, и никакой отмены я усмотреть не мог, кроме того, что священник Варфоломей для разумения здешнему народу службу отправляет на английском языке, и не только оные оба ни в какую ересь не впали, но, напротиву, священник Варфоломей с начала моего сюды приезду весьма ревностное против еретиков поучение имел на английском языке, от чего удержаться я ему советовал, дабы то причину не подало здешнему епископу запретить публичное греческого исповедания священнослужение, и по всему тому письмо от неизвестного к вашему императорскому величеству с продерзостию писанное, как я по совести могу донести, никакого основания не имеет и писано по самой злобе; автор же того письма есть некто Павел, который называется греческим священником, посланным от константинопольского патриарха для собрания здесь милостыни, и оное подтверждать смелость приемлю для того, что он, Павел, в ссоре, которую здесь имел с попом Варфоломеем, грозил ему, что он на него донесть хочет вашему императорскому величеству. Священник Варфоломей к ссоре их причину подал тем, что без моего ведома статского секретаря дюка Нюкастля в канцелярию чрез безымянное письмо дал знать, что оный Павел подложно сказывается греческим священником и посланным от патриарха константинопольского, и хоть потому много сходности есть, понеже он, Павел, никакого греческого письма от патриарха не имеет, однако ж я попу Варфоломею тогда запретил, чтоб он впредь в такие дела не вступал. Сколько же касается проклятия, которому архимандрит Геннадий предан был от александрийского патриарха, и от оного чрез того же патриарха он свобожден, как явствуют того патриарха письма, которые я сам у него, архимандрита, видел; а священник Варфоломей, будучи посвящен от св. правител. российского Синода, от патриарха александрийского проклят или прощен как не был, так и быть не мог».
(Москов. архив Мин. иностр. дел)
2) Господа кабинет-министры. Из реляции наших министров из Немирова мы усмотрели, коим образом бывший при армии нашей цесарский полковник Беренклау непотребные и лживые производил разглашения о непорядочных генерал-фельдмаршала Миниха при взятии Очакова поступках и о том к своему в Немирове обретающемуся министру графу Остейну писал, такожде и при самом взятии Очакова при нашей армии генерал-фельдмаршалу Миниху такие ж слова говорил и об оных его разговорах генерал-фельдмаршал Миних нашему обер-камергеру писменно знать дал, которое письмо вам сообщено. Того ради мы запотребно рассудили, чтоб вы резидента Гохгольцера, призвав к себе помянутого полковника Беренклау лживые и неосновательны репорты ему обстоятельно объявили с формальным требованием, чтоб он при своем дворе о таких непристойных Беренклау разглашениях надлежащее представление учинил, дабы он не токмо при армеи нашей не был, но и совершенная б сатисфакция за такие его лживые слова дана была, чтоб впредь таким непотребным людям поводу не дать неосновательных и вредительных разглашений распространять и о том учинить по сему нашему указу непременно. Анна. Из Петергофа 7 августа 1737.
(Москов. архив Мин. иностр. дел)
3) Из Кабинета в св. прав. Синод: «Известно св. Синоду, коим образом от нескольких лет обретался в Лондоне при церкви греческого исповедания архимандрит гречанин Геннадий, которому определено было и повсегодно перевожено по сей, 1737 год жалованья по 500 рублев; а ныне доносил полномочный министр князь Антиох Кантемир, что оный архимандрит Геннадий минувшего февраля 3 числа умре, притом он, князь Кантемир, представляет, что содержание тамо публичной греческого исповедания церкви не токмо для приезжающих туда из Архипелага греков нужно, но содержание такого привилегиума к высокой славе ее императорского величества имени служит, в Лондоне ж при нем, князе Кантемире, обретается один священник, гречанин же Варфоломей, и ежели оному в той церкви служение по-прежнему продолжать, то он, священник, просит, чтоб прислать к нему в помощь из России другого искусного священника, молодого, который мог научиться по-английски и потому в состоянии был исправлять поучения на том языке, как оный Варфоломей чинит. И понеже помянутую церковь в Лондоне содержать весьма потребно, того ради все вышеписанное сообщается св. Синоду для надлежащего и скорейшего в оном о всем, и особливо о духовной особе, ко отправлению в той церкви службы способной; чтоб определяемый туда архимандрит или священник отсюда отправлен быть мог на первых с весны кораблях».
(Там же, марта 12 дня 1737 года)
В Кабинет из св. Синода: «В доношении Синоду бывшего в Лондоне и в Англии греческого иеродиакона Симеона Номикаса представлено: в прошлом, 716 году, как прислан князь Куракин в Лондон в характере полномочного посланника и бывал с свитою своею многократно в нашей церкви, тогда Арсений, митрополит фиваидский, по совету англичан новопросвещенных объявил оному посланнику, что хотят англичане публичную церковь воздвигнуть под такими кондициями: 1) чтоб оной церкви дать имя „Тис Омониас“; 2) чтоб в оной отправлять литургию только Златоустого сначала, дабы у простейших новопросвещенных ради различия церемоний не было какого сумнительства, на трех языках — греческом, русском и аглинском; 3) ежели возможно, чтоб оная церковь была под протекциею блаженные и вечнодостойные памяти государя императора Петра Великого ради защищения от ненавидящих благочестия. И после такого князю Куракину объявления по пришествии его императорского величества в Голландию помянутый преосвященный о всем оном предложил подробну, против чего его величество и обещал оной церкви вспомошествовать и содержать в своей высокой протекции и указал архимандриту Геннадию ради церкви возвратиться паки в Англию и определил годового жалованья по 500 рублев, которой, взяв письменное от епископского собрания позволение, и возвратился, и ныне-де пребывающий по нем племянник его иеромонах Варфоломей, родом по отце француженин, а по матери греческого исповедания, которой ни на латинском, ни на аглинском языках не умеет, только что по-французски, италиански и аглински и просто по-гречески говорит, а что-де предики сказывает — бог его ведает, откуду ему такая премудрость, только-де, как он примечает, ради показания себя не простым, с тех языков, на которых читать умеет, собирает и по-аглински щебечет, и от неискусного сплетения соблазн только и от противных поношение находится; не держит же при церкви никого себе спомощника; но, сам священнодействуя, вкупе и поп, и пономарь, и дьячок, отчего-де великое в церкви нестроение и разорение благочестию, а ходит-де весьма странным образом: до обедни монах, а после обедни белец и притом предлагает (т.е. Симеон), как бы в том поступить, мнение свое такое: дабы первее послать его, Симеона, в Англию в чине иеродиаконском с свидетельством об нем на латинском языке, а он-де, Симеон, тамо просвещенных покойным Арсением митрополитом или детей их, понеже и дети купно с ними были помазаны миром, приискав, станет утверждать, что на место Коссаново будет от св. Синода прислан архимандрит из ученых и искусных людей, чтоб тамошние открылись как покойному архиерею Арсению, и о представлении их ему он, Симеон, стараться будет. Св. Синодом определено: в Кабинет сообщить с таковым представлением, что в Лондоне вящшия ради российския славы и расширения православновосточные церкви и лучшей церковной церемонии, с чего (как оной Симеон представляет) наипаче и прежде просвещенные англичане возлюбили веру греко-российского закона и впредь таким же бы образом могли показать свое к российской церкви желание и приобщение, потребно видится отправить изученых в богословии и искусных и добросовестных людей, архимандрита, который бы по-гречески мог знать или хотя в латинском учении совершен был, и ово в pазговорах, ово же на предиках о истине греко-российского исповедания показывать доволен был, да при нем, архимандрите, двух иеромонахов (в том числе и обретающегося ныне в Лондоне Варфоломея до указу), которые бы обучилися греческого и аглинского языков, дабы со временем могли для греков, из Архипелага туда приезжающих, на греческом, а для агличан на аглинском языке сверх отправления служб и треб церковных и казанье говорить; и означенного Симеона иеродиаконом же, да дву дьячков и одного пономаря».