Владимир победил еще ятвягов и когда воротился из этого похода, то старшины киевские сказали: «Кинем жребий, кого принести в жертву Перуну». У славян был тогда обычай иногда и людей приносить в жертву, то есть закалывать перед идолами. Жребий пал на молодого варяга по имени Иоанн. Иоанн и отец его Феодор были христиане. Народ послал к Феодору, чтобы он выдал сына на жертву. Но Феодор сказал им: «У вас не боги, а дерево; ныне есть, а завтра сгниют; не едят, не пьют, не говорят, их сделали люди. Бог один. Он сотворил и небо, и солнце, и звезды, и месяц. А эти боги что сделали? Сами они сделаны. Не дам сына в жертву бесам». Народ рассердился, бросился к дому варяга, сломал забор; Феодор встал в сенях с сыном. Народ закричал: «Дай сына богам». А Феодор сказал им: «Если они боги, то пусть сами возьмут его». Народ еще пуще рассвирепел и убил обоих. Оба они святые.
Многие русские призадумались о словах Феодора. А как подумали, то и не могли не сознаться, что варяг говорил правду. Стал раздумывать и сам Владимир и увидел, что вера в Перуна неправая.
Тут, кстати, соседние народы стали уговаривать Владимира перейти в их веру. Пришли послы от камских болгар, от немецких католиков, от евреев и от греков.
Болгары были магометанской веры. Стали они рассказывать о ней Владимиру, сказали, будто на том свете у каждого магометанина будет в раю по нескольку жен, которые никогда не состарятся. Это понравилось Владимиру, да не понравилось, что нельзя пить вина и есть свинины.
Начали ему немецкие католики говорить о своей вере. Но он сказал, что не примет веры от папы.
Кроме тех славянских племен, которые жили в России, были еще их племена: ляхи в Польше, чехи в Богемии, моравы, сорабы, оботриты и поморяне в Германии и прочие. Тех славян, которые жили в Германии, католики насильно обращали в свою веру и очень притесняли. Так, может быть, поэтому и не хотел Владимир иметь с католиками дело.
Евреи тоже хвалили свою веру. Но Владимир спросил их: «Где ваше отечество?» Они сказали: «В Иерусалиме, но Господь во гневе расточил нас по чужим странам». Владимир ответил: «А если Бог вас отверг и расточил, как же вы смеете проповедовать свою веру?»
Греческий посланный рассказал Владимиру, как Господь Иисус Христос сошел на землю для спасения людей, как он вторично придет судить живых и мертвых. Посланник показал князю картину Страшного суда. Владимир задумался и сказал: «Хорошо добрым и горе злым!» А грек отвечал ему: «Крестись и будешь в раю с добрыми».
Однако Владимир не хотел спешить, боялся ошибиться в таком важном деле. Посоветовался с боярами. Они ему сказали: «Всякий свою веру хвалит, а лучше послать в разные земли узнать, где вера лучше».
Владимир послал десять самых умных бояр к болгарам, немцам и грекам. У болгар они нашли бедные храмы, унылые молитвы, печальные лица; у немцев много обрядов, да без красоты и величия. Наконец они приехали в Царьград. Император узнал об этом и сказал: «Пусть они увидят славу Всевышнего».
В Царьграде была церковь св. Софии, там велел император показать русским служение патриарха. С патриархом служило множество духовенства, иконостас сиял в золоте и серебре, фимиам наполнял церковь, пение так и лилось в душу. Когда же вышли с великим выходом, народ упал ниц, говоря: «Господи, помилуй!» Русским показалось, что явились ангелы и вместе с людьми славословили Бога. Когда послы воротились в Киев, то сказали: «После сладкого человек не захочет горького; так и мы: увидя греческую веру, не хотим иной».
Владимир еще раз созвал бояр посоветоваться. Они сказали: «Если бы вера греческая не была лучше всех, не приняла бы ее мудрая Ольга». Тогда Владимир решил креститься, но не хотел он просить об этом греков, боялся этим унизить себя, а хотелось их принудить.
Вероятно, все слыхали про Севастополь? Так почти на том же месте, где теперь Севастополь, стоял в то время богатый город Херсон, или Корсунь, подвластный греческому императору. К этому-то городу подступил Владимир.
Херсонцы долго отбивались. Он велел насыпать вокруг города вал, чтобы оттуда бить херсонцев, но они сами подкопались под стеной и каждую ночь уносили землю, которую русские днем насыпали для вала.
Но был, однако же, между ними доброхот Владимира по имени Анастас. Он пустил в стан Владимиру стрелу, на которой было написано: «За тобой с востока колодцы, из которых идет вода в город, перейми ее». Владимир так и сделал. Херсонцы сдались.
Владимир написал тогдашним греческим императорам Василию и Константину: «Если вы не отдадите за меня вашей сестры, то и с Царьградом будет то же, что с Херсоном». Они отвечали: «Нельзя христианку выдать за язычника, но если крестишься, то получишь и сестру нашу, и вместе царство небесное».