12 марта 1919 г. в пражской газете «Народни листы» (Národní listy) было опубликовано обращение ряда видных деятелей Чехословакии (в том числе и премьер-министра Карела Крамаржа) к гражданам только что образованной республики: «Сердце нам разрывают известия о бедствиях русских людей, которые должны идти в изгнание. Со святым энтузиазмом, с жертвенной любовью к Славянству шли они на войну, шли, чтобы освободить братскую Сербию. Миллионы жизней положили они за свободу народов славянских и народа нашего, и вот теперь они умирают, мучимые палачами чрезвычаек, тифом, голодом, а те, которым удалось бежать, без средств к жизни обречены скитаться в чужих землях, если только не примут их братские народы славянские и не отогреют их сердечной своей благодарностью от их ледяного отчаяния… Поэтому мы обращаемся ко всем добрым людям, оставшимся верным нашим славянским традициям: не забудьте, помогите бедным беженцам! Помогите быстро и щедро! Дайте с любовью, покажите отчаявшимся женщинам и детям русским, что есть ещё в Чехии открытые славянские сердца, оставшимися верными, ничего не забывшие!»
Это обращение нашло широкий отклик в Чехословакии. Сумма денежных средств, выделенная на поддержку русских беженцев этой маленькой страной, была больше, чем во всех остальных странах мира вместе взятых. «Русская акция помощи» в Чехословакии была поставлена очень широко. В течение полутора десятилетий (1921–1936) многие тысячи молодых людей из числа русских беженцев получали стипендии и могли поступать в Праге, Брно, Пржибраме и Братиславе в различные высшие учебные заведения. Очень немало русских интеллигентов – профессоров, доцентов, инженеров, учителей, писателей, художников – были обеспечены правильно выдаваемыми ежемесячными пособиями. Профессорская эмигрантская стипендия составляла 2400 крон[1], стипендия доцента 1400, ассистента – 1200, что позволяло жить безбедно. При этом семейным профессорам выделялось ежегодно «на семью» 14 тысяч крон и еще 50 тысяч выделялось в качестве единовременных «подъемных» при переезде русских ученых из иных стран в Чехословакию. 10 октября 1921 г. в Праге был основан «Союз русских академических организаций за границей», руководителем которого был избран профессор, специалист по паровым котлам, депутат от кадетской партии в I Государственной Думе Алексей Степанович Ломшаков (1870–1960). При содействии чехословацкого правительства был основан Русский университет, существовавший до 1929 г. Особенно хорошо и полно обставлен был юридический факультет, первым деканом которого стал Павел Иванович Новогородцев. В 1923–1927 гг. в Праге действовал Русский педагогический институт им. Я.Л. Коменского, готовивший учителей как для русских школ в Зарубежье, так и для будущей небольшевицкой России. При институте издавался солидный ежеквартальный журнал «Русская школа» (всего 34 выпуска).
Затраты на одного русского студента достигали шести тысяч крон в год (сюда входило питание, одежда, медицинское обслуживание, жилье, учебные пособия). В 1924 г. (год кульминации «Русской акции») «акция» поддерживала 4663 учащихся высшей школы, 973 учащихся средней школы и 1678 детей в дошкольных учреждениях. Всего за время «Русской акции» чехословацкое государство истратило на русских эмигрантов 508 млн золотых крон.
Предполагалось, что большевицкая власть продержится недолго и беженцы вернутся в Россию, которая будет чрезвычайно нуждаться в образованных людях. Финансовая помощь изначально носила характер временного пособия, которое во многих случаях предполагалось вернуть. В расписках о получении денег зачастую значилось, что русский получатель обязуется вернуть выданную сумму «через один год по восстановлении в России нормального порядка и по наступлению… возможности въезда туда». Белградская русская газета «Новое время» 27 сентября 1921 г. писала: «Студенты едут в Прагу учиться. Слава Богу. Русское сердце радуется и не может не радоваться: грамотная, культурная Россия, Россия будущего, молодая понесла огромные потери во время войны… а России будущего грамотные люди нужны».
1
Одна чехословацкая крона в то время равнялась кроне Австро-Венгерской империи и составляла 38 копеек дореволюционной России. В 1925 г. золотая крона составляла примерно треть тогдашнего золотого доллара США. Примечательно, что на банкнотах межвоенной Чехословакии, принимая во внимание как многочисленных русских эмигрантов, так и коренное население Подкарпатской Руси (будущей Закарпатской области Украины), вошедшей в 1918 г. в состав Чехословакии, надписи делались и на русском языке.