В противоположность умирающему свободному творчеству в «подсоветской России» творческая жизнь Русского Зарубежья била ключом. Нобелевских премий удостоились писатель Иван Бунин, экономист В. Леонтьев, физик И. Пригожин. В мире знали вертолеты И. Сикорского, самолеты А. Северского, телевизор В. Зворыкина, слушали пение Фёдора Шаляпина, музыку Сергея Рахманинова и Игоря Стравинского, хор донских казаков Сергея Жарова, смотрели танцы А. Павловой и балетные постановки Г. Баланчина, абстрактные картины В. Кандинского и скульптуры А. Архипенко, изучали сопротивление материалов по учебнику С. Тимошенко и социологию по Питириму Сорокину, знали чемпиона мира по шахматам А. Алехина, читали философские книги Николая Бердяева и Ивана Ильина, исторические труды Георгия Вернадского и других русских зарубежных историков и уж, конечно, романы Владимира Набокова (Сирина). Само присутствие таких величин в изгнании на Западе свидетельствовало о том, что в России не все благополучно.
При этом Западу была видна лишь вершина айсберга. Основной массив исторической, философской, богословской и художественной литературы, особенно поэзии Русского Зарубежья, остался иностранцам неизвестным. Между тем в эмиграции выдвинулась целая плеяда поэтов, родившихся на переломе XIX и XX века, в том числе Георгий Иванов, Владислав Ходасевич, Борис Поплавский, Иван Савин, Владимир Смоленский, Николай Туроверов, Арсений Несмелов, поэт и переводчик с французского и фарси Иван Тхоржевский. Их стихи сегодня понемногу возвращаются в Россию. При небольших тиражах в эмиграции издавалось множество книг. В 1920-е гг. выходило 360 русских газет, появились толстые журналы, но многие периодические издания были недолговечны.
Образовались научные общества, в т. ч. «Русские академические группы». В 1920-е гг. возникло несколько русских высших учебных заведений. Помимо Свято-Сергиевского Богословского института в Париже и Политехнического в Харбине, они были недолговечны: приток студентов скоро иссяк. Русские гимназии были в Китае, Латвии, Чехословакии, Югославии. Во Франции и Югославии были кадетские корпуса, в последней и «институт» для девиц. Тем, чья учеба была прервана Гражданской войной, «Русская акция» чешского правительства давала стипендии для окончания высшей школы, в надежде подготовить кадры для будущей свободной России. Внешкольным воспитанием занимались добровольческие молодежные организации – сокола, скауты-разведчики (девиз: «Будь готов за Россию!») и витязи («За Русь, за веру!»). Скаутизм охватил десятки тысяч русских детей и подростков, оказавшихся в эмиграции. Слёты проходили под русским трехцветным флагом, пелись русские песни, изучалась история и культура России. Скаут-мастера готовили юных разведчиков к жертвенному служению родине – «В былом источник вдохновенья / В деяньях Сечи и Петра / В грядущем братское служенье, / а в нашем нынешнем – борьба // За тот народ, что всех народов/ Для нас и ближе и родней / За край могучий новых всходов / труда, уклада и людей. // И в этом свыше назначенье, / и в этом радость и почёт / и будет наше поколенье / давать истории отчёт» – пели, взявшись за руки, девушки и юноши ночами у разведческих костров под небом Франции или Америки.
Важную роль играла Церковь. Храм служил не только домом молитвы, но и опорой общественной жизни. Некоторые белые офицеры приняли священство, в церковную жизнь уходили подчас и бывшие революционеры. Большинство эмигрантских приходов (около 1 тыс. в 1930-е гг.) управлялось архиерейским Синодом под председательством митрополита Антония (Храповицкого). Параллельно Синоду в Русском Зарубежье возникли юрисдикции Константинопольского патриарха (митрополит Евлогий в Париже) и национальных православных церквей (например, американской, ставшей автокефальной в 1970 г.). Несмотря на сильные эмоции, разделявшие эмиграцию по вопросу о юрисдикциях, Русская Православная Церковь помогла укоренить православие в Германии, Франции, Австралии и Америке.
Военная эмиграция жила не только ожиданием «Весеннего похода» против большевизма (т. е. новой попытки его свержения вооруженным путем), но нашла себе профессиональное применение во многих вооруженных конфликтах. Русские помогли подавить коммунистические восстания в Болгарии в 1923 г. и в Албании в 1924–1926 гг. В 1923–1928 гг. до 6 тыс. русских сражалось в армиях китайских антикоммунистов – маршалов Чжан Цзолина и Чжан Цзучана. В 1929 г. русские участвуют в Маньчжурии в боях с Красной армией на стороне Китая, в 1938–1939 гг. – на стороне Японии (бригада Асано). Более 8 тыс. белых солдат и офицеров поступили во французский Иностранный легион, воевавший в Марокко, Сирии, Ливане и Индокитае. Русские летчики создали авиацию Саудовской Аравии, русские офицеры под руководством генерала И.Т. Беляева отстроили в 1932–1935 гг. армию Парагвая и тем обеспечили победу Парагвая над Боливией. Их имена и сейчас носят улицы столицы Парагвая – Асунсьона.