Русской делегации удалось в итоге добиться почти невозможного: удачного завершения трудных переговоров с благоприятным результатом. В этом огромная заслуга Сергея Юльевича Витте.
Переговоры несколько раз были на грани срыва, и только благодаря усилиям главы русской делегации удалось достичь положительного результата: 23 августа стороны заключили соглашение. В соответствии с ним Россия уступала Японии арендные права на территории в Южной Маньчжурии, половину Сахалина, признавала Корею сферой японских интересов. Стороны обязались вывести войска из Маньчжурии, использовать железнодорожные линии исключительно в коммерческих интересах и не препятствовать свободе мореплавания и торговли. Портсмутские договоренности стали несомненным успехом России, ее дипломатии. Они во многом походили на соглашение равноправных партнеров, а не на договор, заключенный после неудачной войны.
В Россию С.Ю. Витте вернулся 15 сентября и сразу же был приглашен к царю. Здесь сановник узнал, что в ознаменование заслуг ему пожалован титул графа. Новоиспеченного «сиятельства» не было в России менее трех месяцев, но как здесь все изменилось! Политическое положение было чрезвычайно напряженным: отовсюду звучали негодующие голоса, каждый день сообщалось о забастовках, митингах, погромах, мятежах. Вторая половина 1905 г . — время наивысшего подъема того, что одни называли первой русской революцией, а другие — хаосом и анархией.
Отсчет хронологии этого «политического землетрясения» ведется от воскресенья 9 января 1905 г ., когда в Петербурге состоялось многотысячное шествие рабочих к Зимнему дворцу, закончившееся трагически. Тот день получил название «Кровавого воскресенья» и навсегда остался в летописи отечества днем скорби. О его событиях написано множество книг, опубликовано огромное количество материалов, но до сих пор не все произошедшее тогда поддается простому и однозначному объяснению. В центре драмы оказался уроженец Полтавской губернии священник Г.А. Гапон (1870— 1906) — личность, во многих отношениях темная. Обладая даром слова и убеждения, он занял заметное место в рабочей среде Петербурга, организовав и возглавив в 1904 г . вполне легальную общественную организацию «Собрание русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга».
Эта организация, как и ряд подобных, появившихся в России в первые годы XX в., пользовалась расположением властей и ее деятельность первоначально протекала под покровительством департамента полиции. Это был период «полицейского социализма». Его возникновение неразрывно связано с именем полковника С.В. Зубатова, возглавлявшего в 1896—1902 гг. Московское охранное отделение, а затем занявшего в центральном аппарате Министерства внутренних дел пост начальника Особого отдела. В молодости он увлекался революционными идеями, но затем разочаровался в них и стал убежденным сторонником самодержавия, считая, что гибель монархии станет гибелью России. «Те, кто идут против монархии в России, — наставлял С.В. Зубатов, — идут против России; с ними надо бороться не на жизнь, а на смерть».
Широко мыслившие правоверные монархисты, к числу которых относился полковник С.В. Зубатов, еще задолго до 1905 г . разглядели новую и невиданную раньше опасность — рабочее движение, которое постепенно разрасталось, охватывало новые районы, новые группы наемных тружеников. Имущественное и бытовое положение этой категории населения было чрезвычайно трудным. Рабочие, в отличие от крестьян, сконцентрировались компактными массами вокруг промышленных предприятий в крупных индустриальных центрах. Их проблемы и нужды мало кого интересовали, что делало их восприимчивыми к радикальной, в первую очередь социалистической, агитации, исходившей от нарождавшихся радикальных группировок марксистского толка. Рабочая среда могла стать угрожающим «взрывным материалом». С целью предотвратить подобное развитие событий С.В. Зубатовым была предложена идея создания под контролем властей легальных союзов, выражающих и отстаивающих интересы рабочих.
Идеологически замысел базировался на том, что русский царь находился вне партий, был главой всего русского народа, а не какой-то отдельной его части. Поэтому беды рабочих не могли оставаться безразличны властям, монархом поставленным. Министерство внутренних дел и его глава в 1900— 1902 гг. Д.С. Сипягин выступали в известном смысле антиподом Министерства финансов, возглавляемого С.Ю. Витте, питавшим преувеличенное расположение к промышленникам. Идею создания рабочих союзов под патронатом власти, как и самого С.В. Зубатова, деятельно поддержал дядя Николая II, московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович. В начале февраля 1902 г . князь Сергей писал своему брату Павлу: «Сегодня у меня были приятные минуты: я принимал депутацию рабочих со всех механических заводов и мастерских Москвы, которым я устроил и провел устав общества самопомощи. Дело очень интересное, серьезное, даже скажу опасное — обоюдоострое, но, no-моему крайнему разумению, необходимое по теперешним временам».
Власть стремилась взять на себя роль беспристрастного арбитра в спорах и конфликтах между рабочими и предпринимателями, дать рабочему люду надежду и поддержку против «акул капитализма» и «хищников наживы». Подобный социальный романтизм привел к возникновению и талоновской организации в Петербурге, устав которой был утвержден Министерством внутренних дел 15 февраля 1904 г . К концу года она уже имела 17 отделений (отделов) во всех рабочих районах столицы. Задача общества состояла в том, чтобы способствовать трезвому и разумному времяпрепровождению, укреплению русского самосознания, правовому просвещению. Члены организации платили небольшие взносы, могли пользоваться бесплатной юридической консультацией, библиотекой, посещать лекции, концерты. Собирались рабочие в специальных помещениях, клубах или чайных, где и происходили встречи и беседы. Такие собрания посещали тысячи человек. И постоянно перед ними выступал Г. Гапон, страстно клеймивший хищников-хозяев, рисовавший проникновенные картины общественной несправедливости, что вызывало живой отклик у слушателей. «Батюшка» быстро прослыл радетелем за «народное дело».
Трудно точно установить, когда именно возникла идея идти к царю и просить у него «правды и защиты», но уже в декабре 1904 г . она широко обсуждалась на собраниях. В начале января 1905 г . на крупнейшем предприятии Петербурга — Путиловском заводе — вспыхнула стачка, вызванная увольнением нескольких рабочих. Забастовка начала быстро распространяться и к ней стали примыкать рабочие других предприятий и районов. Это событие ускорило ход дел, и рабочие почти единогласно приняли решение идти к царю с петицией. Однако с полным перечнем самих требований они ознакомлены не были; эти требования были составлены небольшой «группой уполномоченных» под председательством Гапона. Рабочие лишь знали, что идут к царю просить «помощи трудовому люду». Между тем наряду с экономическими пунктами в петицию был внесен целый ряд политических требований, часть которых — созыв «народного представительства», полная политическая свобода, «передача земли народу» и др. — затрагивала основы государственного устройства и носила откровенно провокационный характер.
Знал ли сам Гапон и кучка его приспешников, что выдвигают требования, заведомо не выполнимые, что сам акт «народного шествия» может привести к непредсказуемым результатам? Да, безусловно, знал и надеялся как раз на это. Составители петиции не только выдвигали перечень требований, но и желали, чтобы царь тут же перед толпой «поклялся выполнить их», что было совершенно невероятно. Но провокация 9 января 1905 г . в полной мере удалась. Уже потом выяснилось, что Гапон давно замышлял общественное действие, способное поколебать устои и вызвать смуту в стране. Этот человек был абсолютно аморален. Он лгал властям, изображая законопослушного гражданина, лгал народу, уверяя, что его интересы и чаяния ему ближе всего на свете, лгал Богу, говоря о мире и любви, а в душе поклоняясь террору и насилию. Он мастерски лицедействовал.