Выбрать главу

Александр колебался, но было видно, что его симпатии не на стороне либералов. А тут, словно ему в поддержку, в Москве, в Славянском обществе, выступил Аксаков. В своей речи он был не только против революционеров-убийц, но вообще против западного либерализма. 29 апреля 1881 года вышел программный Манифест царя, автором Манифеста был Победоносцев. Царь собирался править «с верой в силу и истину самодержавной власти, которую мы призваны утверждать и охранять для блага народного от всяких на нее поползновений». После опубликования Манифеста три министра (Лорис-Меликов, Абаза и Милюков[96]) подали в отставку.

Однако реакция еще не вступила в свои права. На пост министра внутренних дел был назначен славянофил граф Н. П. Игнатьев. Его главной мечтой был созыв Земского собора с совещательной целью. Министром финансов стал Н. X. Бунге. Эти два человека продолжили дело реформ. В июне 1881 года им удалось созвать первую сессию представителей земства — «сведущих людей». Перед ними были поставлены «крестьянские» вопросы: о выкупных платежах и переселении малоземельных.

Далее последовал целый ряд законоположений, облегчающих жизнь крестьян и рабочих, так называемые «реформы Бунге». «Сведущие люди» советами и обсуждениями помогали выработке этих реформ. Бунге, в частности, отменил подушную подать крестьян, уменьшил выкупные платежи, учредил крестьянский банк, который давал дешевый кредит для покупки земли. Были приняты послабления, и для рабочих ограничена продолжительность рабочего дня для малолетних и женщин, учреждены должности фабричных инспекторов.

Игнатьев удерживался на должности ровно год, в мае 1882 года он был замещен Д. А. Толстым, бывшим министром просвещения, ярым реакционером. Виной отставки Игнатьева был представленный государю проект о созыве приуроченного к коронации Земского собора и, конечно, интрига Победоносцева. Обер-прокурору Синода все не нравились — и славянофилы, и западники. Про Земский собор он писал: «Прочитав эти бумаги, я пришел в ужас при одной мысли о том, что могло бы последовать, когда бы предложение графа Игнатьева было приведено в исполнение». И дальше: «А если воля и распоряжение перейдут от правительства в какое бы то ни было собрание — это будет революция, гибель правительства и гибель России». Победоносцев, «серый кардинал», уже выходил на отведенную ему историей роль — «главного по идеологии» в государстве.

Реакция

Как она выглядит — реакция? Это как посмотреть… Министр внутренних дел Толстой начал преобразования «вспять» в знакомом ему ведомстве: учредил новый университетский устав, дающий право правительству назначать ректоров и профессоров. Провинившихся студентов отдавали в солдаты. Было несколько случаев…

Тогда же был издан известный циркуляр, получивший название «о кухаркиных детях». Он был направлен на то, чтобы детям низших сословий нельзя было получить гимназическое образование. Для этого уничтожили подготовительный класс. Подготовить детей в домашних условиях к гимназии этим сословиям было не под силу. Низшие школы решено было целиком отдать в духовное ведомство, и только отсутствие денег в казне помешало отнять их целиком у земства.

Далее… В 1885 году в честь столетия Жалованной грамоты дворянству (Екатериной II) был издан Манифест. В Манифесте было высказано пожелание о сохранении за дворянством «первенствующего места» в общественной жизни. Вспомнили, как «пострадали» дворяне при отмене крепостного права, и для воспоможествования открыли Дворянский банк на льготных условиях. Дворянство понесло императору верноподданнические[97] адреса.

В 1889 году вышло «Положение о земских участковых начальниках». Задачей Положения было вернуть сословное состояние обществу, нарушенное Земским положением 1864 года. Положение 1889 года проводило интересную мысль, автором которой был некто Пазухин (Алатырский уездный предводитель дворянства Симбирской губернии), назначенный Толстым правителем своей канцелярии. В статьях, опубликованных в «Русском вестнике», Пазухин пишет, что главной «бедой» России является новый бессословный слой, при котором командовать на местах стало «бессословное общество, недавно получившее название интеллигенции». Последних Пазухин ненавидит: за беспочвенность, за отрыв от народа. Интеллигенция, оказывается, есть «бесформенное общество, которое наполняет собой все щели, образовавшиеся в народном организме в эпоху реформ, и которое лежит теперь довольно толстым пластом вверху России». По Пазухину, нет сословий — и «человек утрачивает все национальные черты». Интеллигенция и потрясает все основы государства.[98]

вернуться

96

Когда Александр III спросил Милюкова, что же он будет делать в отставке, тот ответил: «Писать историю своего государя».

вернуться

97

В те времена в слове «верноподданный» не было никакого второго, обидного смысла.

вернуться

98

Что ж, в чем-то он прав. Но государство нельзя сохранить, как мамонта в вечной мерзлоте. Государство живет и развивается, а потому старые устои рушатся. Интеллигенция — русское понятие. Запад обошелся без него. Старая добрая Англия сохранила титулы, палату лордов, королевский двор и живет по сей день. А великая Россия рухнула. Почему? Об этом думать и думать…