Дружба с ханом Узбеком дала свои плоды: Иван Калита получил право откупа дани со всех русских князей. Теперь он сам собирал дань и, конечно, часть денег не довозил до хана Узбека.
Но денег все равно не хватало. Львиную долю сжирали подарки хану и его чиновникам, огромных средств стоило строительство Москвы. И Калита обратил свой взыскующий взгляд на Великий Новгород.
Как уже говорилось, Новгород платил дань согласно старому уговору, но Иван знал, что новгородцы имеют серебро, которое добывают «где-то в Сибири», так называемое «закамское». На это серебро и метил Иван Данилович. В подкрепление своего требования он занял Торжок и засел там с войском и подручными суздальскими и рязанскими князьями.
Новгород попробовал решить дело миром, предложил пятьсот рублей серебра отступного, но Иван упорствовал — или все, или ничего! Иначе говоря — война.
Новгородцы стали укреплять город. Тут вспомнили об опальном князе Александре, что сидел в Пскове. Отношения новгородцев с этим городом никак нельзя было назвать хорошими, но сейчас Псков был им нужен как союзник. Однако умные люди в Новгороде понимали, что одного Пскова в помощники мало: за Калитой стояла Орда. Чтобы сразиться с этим противником, надо было позвать себе в помощники равновеликого. И они позвали Литву.
Гедимин охотно откликнулся на зов новгородцев. В 1333 году в Новгороде появился молодой князь Наримунт (сын Гедимина). Новгородцы приняли его с подобающими почестями и дали во владение Орешек на Неве, Корелу и еще кой-какие земли.
Видя воинственное поведение новгородцев, Иван Калита отбыл в Орду. Неизвестно, чем кончились у него переговоры с ханом, но только, вернувшись домой, он стал сговорчивее. Может быть, Орда отказала в поддержке, а скорее всего князь понял, что если дойдет дело до настоящей войны, то он больше потеряет, чем приобретет. А терять Калита не любил.
Новгородцам тоже больше было по вкусу мирное решение вопроса. Как ни хороши были речи Гедимина, Новгород понимал, что в открытый бой с Ордой ради них литовский князь не пойдет. Так великое противостояние рассосалось само собой. Наримунт благополучно отбыл в Литву.
Князь Александр понял, что все его надежды на поддержку Литвы тщетны, с ее помощью он не смог вернуться на родину, а погибать на чужбине и лишать детей своих наследственных прав на Тверскую землю он не хотел. Надо было примириться с Ордой. Вначале он послал туда как бы в разведку своего сына Федора, а потом поехал сам. Летопись рассказывает, что предстал он перед ханом Узбеком с достоинством и сказал такие слова: «Я сделал много зла тебе, но теперь пришел принять от тебя смерть или жизнь, будучи готов на все, что Бог возвестит тебе». Романтические чувства были свойственны в средние века не только европейским рыцарям. Хан Узбек оценил поведение Александра. Он не только простил его, но отправил княжить в Тверь. Князь Константин волей или неволей должен был уступить княжество старшему брату.
Этого Иван Данилович спустить ни Узбеку, ни Александру не мог. Он выждал время, потом поехал с сыновьями в Орду. Там он дарил, увещевал, улыбался, клялся в верности и… интриговал, конечно. В конце концов он убедил Узбека, что тверской князь Александр враг Орды.
Дальше уж совсем гнусность. Александр с сыном Федором были призваны в Орду и там казнены. Тверские бояре, как без малого пятнадцать лет назад, повезли тела убитых на родину, где похоронили рядом с другими мучениками Орды. Так и лежат рядом четыре гроба, а в них жертвы московских интриг: князь Михаил с двумя сыновьями (Дмитрием и Александром) и внуком Федором.
Москва должны была торжествовать победу. Она и торжествовала. Какое дело народу до склоки его князей? Да и не знали они всей правды. Выиграй тяжбу Тверь — Москва бы рыдала над своими гробами.
В памяти потомков образ Ивана Калиты связывают не с интригами и подлостью, а с делами укрепления отечества против татаро-монгольского ига. Он был истинный собиратель земли Русской. Калита возвысил и отстроил Москву, помимо церковных и гражданских зданий, он реконструировал Кремль и обнес его новой стеной из дубовых бревен. Да что бревна… При Иване Даниловиче Московское княжество могло отдохнуть от «истомы и многия тягости», от засилья татарского, и с этих пор «наступила тишина во всей земле».
Рачительный хозяин — вот кто он был. Уезжая однажды в Орду (видно, трудная была поездка, если он не чаял вернуться живым), Иван Данилович составил завещание — «душевную грамоту», в которой с удивительной подробностью и бережливостью поделил между сыновьями и женой нажитое и от дедов оставшееся. Симеону — четыре цепи, три пояса, блюдо с жемчугом, два ковша золотые, три блюда серебряные и т. д. Ивану — четыре цепи, два пояса с жемчугами, третий сердоликовый… Пересчитаны все шубы, кольца, ожерелья, драгоценная утварь. Он знал цену вещам!