Самые главные дела для укрепления трона были сделаны, теперь можно было осмотреться. Следующим серьезным претендентом на русский престол был младший брат Василия III — Андрей Старицкий. Андрей не был честолюбивым человеком, но он мог стать орудием в руках других, более сильных людей.
После того как при дворе отметили поминальные сорок дней, Андрей стал просить у правительницы обещанную «прибавку» к своей отчине. Волоколамск ему не дали, а в память о покойном государе подарили шубы, кубки, коней… так, по мелочам. Андрей обиделся и «с неудовольствием» отбыл к себе в Старицу.
Об этом неудовольствии было доложено Елене. Чтобы проверить слухи, она позвала Андрея в Москву на совет по случаю казанской войны. Андрей ответил, что болен, и просил прислать лекаря. Лекарь поехал в Старицу и донес, что болезнь у князя легкая — болячка на ноге, может ехать. Очевидно, сам Андрей считал болезнь серьезной, Василий III умер от подобной болячки. Но Елена не успокоилась, каждый был упрям и боялся другого. Она вторично послала звать Андрея в Москву и опять получила отказ.
Упорство Андрея начало раздражать фаворита, и, в то время как Елена направила в Старицу высокое духовенство для увещевания, любимец царицы повел к Волоколамску полки.
Взяв с собой жену и сына, Андрей бежал из Старицы. А что ему оставалось? Елена бы ни перед чем не остановилась. Ей надо было доказать, что наветы на князя Старицкого верны, что он враг русскому престолу. Теперь, после побега, можно было говорить, что князь Андрей переметнулся в Литву.
Но Андрей замыслил бежать не в Литву, а в Новгород. Он послал туда «мятежные грамоты»: «Великий князь — младенец, вы служите всего лишь боярам. Идите ко мне — я буду вас жаловать!» Нашлись люди, которые пошли к Андрею на службу.
Иван Овчина-Телепнев с московской дружиной настиг отряд Андрея на дороге к Старой Руссе. Но Андрей не хотел сражаться, не любил, боялся и завел с фаворитом переговоры. Овчина-Телепнев клятвенно обещал, что мятежному князю будут сохранены жизнь и свобода. Но что значили клятвы для этого негодяя? В Москве Андрея в оковах бросили в темницу, жену с сыном посадили под стражу. Потом начали пытать его приближенных: кто помогал Андрею, что замышляли? Тридцать детей боярских повесили по дороге в Новгород. Спустя полгода Андрея в темнице удушили.
Были в правление Елены Васильевны и реформы, направленные на централизацию государства. Но что реформы, если жесточайшим образом была перебита близкая родня юного государя. Конечно, появилась оппозиция — кланы московских бояр Шуйских и Бельских.
В 1538 году правительница Елена внезапно умерла. Говорили, что она была отравлена. Этому можно верить. Ивану было восемь лет. Страной стали править бояре.
Шуйские и Бельские сцепились намертво. Вначале победили Шуйские. Князь Овчина-Телепнев-Оболенский уже сидел в оковах в темнице, где и умер вскоре от голода. Сестру его Аграфену, любимую мамку Ивана, сослали в Каргополь и там насильно постригли. Маленький Иван горько переживал разлуку с ней. Но кому было дело до переживаний великого князя? Все это аукнется потом, когда ребенок «войдет в сок».
Потом верх взял Иван Бельский. Но ему не удалось разгромить Шуйских полностью. Они опять взяли власть. Иван Бельский был сослан в Белоозеро и там задушен.
И хватит о боярском правлении. Мы переходим в другую эпоху. Что писать о боярском коварстве и бессердечии, если вот он… подрастает: талантливый полководец, государственный муж и безумец, книгочей и актер, воплощение зла в облике человека — Иван Васильевич Грозный.
Иван Васильевич Грозный (1533–1584 гг.)
Детство и юность. Детство Ивана было трудным — эта фраза стала хрестоматийной, «трудным детством» историки пытаются если не оправдать, то хотя бы объяснить жестокость его правления. Но встречаются и более несчастные детские судьбы, а люди вырастают потом вполне приличные.
Для маленького Ивана, очевидно, была мучительна двойственность его положения. Он был одарен от природы, рано начал читать и читал очень много, при этом знал всегда, знал генетически, что он главный в стране, существо высшего порядка. Подтверждение этому он получал на приемах, когда перед иностранными послами сидел на троне и видел согбенные спины своих приближенных. Прием кончался, спектакль был сыгран, и недавно льстиво согбенные не только не играли смирение, но походя унижали этого кичливого, нервного, очень ранимого подростка. А он был бессилен заставить себя уважать. Летописцы в один голос вопиют, что юного государя плохо кормили, плохо одевали, вещи материнские разграбили, он заступался за опальных, его не слушали. Иван запомнил обиды во всех подробностях и много позднее описывал Курбскому и как бояре уносили из казны сосуды золотые, серебряные, перековывали их с собственными клеймами, как будто это было их семейное добро. В присутствии юного Ивана те же бояре позволяли себе непочтительно отзываться о его покойных родителях. Все так… Но уже это чудо, что не убили его в то кромешное время. История всех народов и времен знает тому множество примеров. Годы спустя, став образованнейшим человеком своего времени, Иван мог бы это понять и подивиться щедрости судьбы. Ан нет…