В Москве шепотом высказывались страшные предположения: Курбский организовал за границей заговор, хотел идти на Москву, свергнуть Ивана IV, а на его место посадить Владимира Старицкого. Наверное, все это выдумки, но будь они правдой — поостережемся быть судьей Андрею Курбскому. Если бы его план удался и он упрятал бы Грозного в тюрьму или монастырь, то этим «антигосударственным» поступком он спас бы многие тысячи людей от лютой казни. Как бы ни был недалек и слаб Владимир Старицкий, хуже Ивана Грозного быть не может. Но мы перешли в область догадок и бессмысленных мечтаний, а история не терпит сослагательного наклонения.
«Царю, некогда светлому, от Бога прославленному — ныне же, по грехам нашим омраченному адской злобою в сердце, прокаженному в совести, тирану…» — так начал свое послание к Грозному Курбский. Дальше: «…почто различными муками истерзал ты сильных?
Вымышляя клевету, ты верных называешь изменниками, христиан чародеями, свет тьмой и сладкое горьким!»
Иван Грозный оскорбился сим посланием и сочинил Курбскому гневный ответ. Письмо его — это манифест, восхваляющий самодержавие. «Почто, несчастный, губишь свою душу изменою, спасая бренное тело бегством? — ехидно пишет Иван. — Если ты праведен и добродетелен, то для чего же не хотел умереть от меня, строптивого владыки, и наследовать венец Мученика? Что жизнь, что богатство и слава мира сего? суета и тлен: блажен, кто смертию приобретает душевное спасение!..» И дальше: «…Бесстыдная ложь, что говоришь о наших мнимых жалостях! Сильные, добродетельные служат нам. Казним одних изменников». Через все послание Иван проводит мысль, что за «непокорность» бояре достойны гонений. Он ищет все новые и новые доводы в пользу своей жестокой политики, но за всем этим уже угадывается страх.
В Москве к побегу Курбского относились по-разному. Тело казненного Шибанова выставили для устрашения и запретили хоронить. Боярин Морозов ослушался царя, предал тело несчастного земле и за это был немедленно заточен в тюрьму. При дворе открыто высказывалось недовольство самоуправством Алексея Басманова, всех несказанно раздражал баловень царя красавец Федор Басманов. Слово против — опять казни. В стране зрела оппозиция, неудачи внешние (в Ливонской войне) усугубляли ситуацию. В столице было тревожно, страшно.
Опричнина
И тогда Грозный, как сказали бы сейчас, выкинул очередной «финт». В декабре 1564 года Иван велел погрузить все царское имущество на сотни повозок, умиленно простился в Успенском соборе с митрополитом и Боярской думой и отбыл с семьей из Москвы в неизвестном направлении. При этом он захватил с собой государственную казну, самые почитаемые на Руси иконы и прочие «святости». Грозного сопровождало несколько сотен вооруженных дворян с семьями. Москва осталась в полном недоумении.
Проскитавшись несколько недель по окрестностям столицы, царский «поезд» прибыл в укрепленную Александровскую слободу, где и обосновался.
Через месяц Иван IV прислал в Москву гонца с двумя грамотами. Только здесь народ понял, что царь решил добровольно отречься от престола. Первая грамота, «гневная», была адресована митрополиту Афанасию, в ней царь перечислял вины бояр, приказных людей и духовенства в зловредном пособничестве боярам-изменникам. Вторая — «слезная» — грамота предназначалась «посаду, всем людям». Дьяки читали ее народу на площадях. «Гневу на них и опалы некоторые нет!» — заверял народ Иван Грозный.
В Москве поднялась великая паника. «Безначалие казалось всем еще страшнее тиранства», — пишет Карамзин. В Александровскую слободу отправилась делегация из бояр и духовенства. Их допустили к царю под охраной, как явных изменников. Иван выступил перед делегацией с речью, заявив, что бояре хотели лишить его законных прав на трон. Далее… бояре извели жену его и самого хотели лишить жизни, но Бог раскрыл их козни. Далее… он вернется на трон, если получит право царствовать по-своему, то есть без совета с думой «опаляться» на «непослушных» бояр, казнить и отбирать в казну их имущество. Бояре и духовенство ответили полной покорностью.
Царствовать по-своему значило создать «опричнину», Иван задумал стравить знатных бояр и молодое дворянство. 2 февраля 1565 года Грозный вернулся в Москву. Ивана можно обвинить в лицедействе, в чудовищном, разыгранном перед страной спектакле. Но отказ от трона нельзя объяснить только хитрым ходом. Вид тридцатипятилетнего царя поразил бояр. Он выглядел морщинистым стариком, глаза горели мрачным огнем, а с бороды и головы выпала половина волос. Очевидно, Иван перенес страшное душевное потрясение, нервный срыв.