Что же такое государева «опричнина»? Слово «оп-ричь» значит, кроме, поэтому опричников называли на Руси еще и «кромешниками». Опричнина — это выделенный внутри страны «государев удел». Остальная часть государства стала называться земщиной. Опричнина имела свою самостоятельную систему управления, которое подчинялось только царю. Земщиной формально управляла Дума. В опричнину были взяты значительные земли на севере: Вологда, Великий Устюг, Каргополь, Сольвычегодский уезд и т. д. Туда же попали Суздальский, Можайский и Вяземский уезды. В Москве государь взял себе Арбат с Сивцевым Вражком и левую сторону Никитской улицы со слободами.
В опричники (царево войско) было взято шесть тысяч дворян незнатного происхождения. Им была придумана устрашающая, почти маскарадная форма: черные одежды, у пояса метла и собачья голова. Эти атрибуты должны были символизировать «собачью» преданность опричников, выметающих из государства всех изменников.[13] Знатные бояре смотрели на опричников с презрением и называли их «скверными человеками».
Опричное правление началось с казней. Князя Горбатого-Шуйского с пятнадцатилетним сыном и его окольничим Головиным обезглавили. Еще двое знатных были убиты не менее жестоким образом.
Но не из-за казни пятерых создавалась опричнина, Иван IV и без нее погубил много жизней. Главным при новом порядке было отнять землю и власть у удельных князей и их окружения. В своих опричных уделах царь устроил великое переселение. Он отобрал у богатой верхушки их отчинные владения и переселил с семьями под Казань — на окраину государства. Переселение сопровождалось прямым грабежом и жесточайшим насилием. Освободившуюся землю отдавали опричникам. Земщина была обложена громадным налогом. Деньги шли на войну с Ливонией и содержание опричнины.
На втором году опричнины наступило относительное затишье. На время прекратились военные действия на границах с Ливонией. Власти объявили о «прощении» многих опальных и сосланных. Вернули из ссылки князя Михаила Воротынского и пожаловали ему старую «отчину». Вернули также часть опальных княжат (так тогда говорили), однако самые влиятельные ссыльные остались на казанском поселении.
Возвращение опальных на родовые земли объяснялось тем, что в отсутствие хозяев их поместья пришли в полное запустение. Не получилось у Ивана IV с «новым курсом». Княжескую аристократию он сокрушил, но возвысилось боярство. Оно стояло ступенью ниже князей, но было очень богатым и влиятельным. Зрела новая оппозиция.
В мае 1566 года митрополит Афанасий в отсутствие царя сложил с себя сан и удалился на житие в Чудов монастырь. Это тоже была форма неповиновения. Надо было спешно выбирать нового митрополита. Выбор царя остановился на игумене Соловецкого монастыря Филиппе (в миру Федор Колычев).
Это был замечательный человек! Рука так и тянется написать — для своего времени. Филипп был замечательным человеком для любого времени. Можно и сейчас съездить на разрушенные большевиками Соловки, память о Филиппе жива там и по сию пору, рукотворные деяния его стоят спустя четыреста лет.
Филипп происходил из весьма знатного московского рода, обладал прочными связями. Он согласился принять митрополичий сан при условии упразднения опричнины. Об этом же просили царя на Земском соборе, об упразднении опричнины ходатайствовали триста челобитчиков от земских дворян.
Иван пришел в ярость. Челобитчики попали в тюрьму, Филипп по просьбе бояр пошел на уступки, но выхлопотал у царя помилование для многих осужденных.
Грозный не только разгневался, он испугался, поэтому не только не упразднил опричнину, но усилил ее. Жизнь в кремлевском дворце казалась царю небезопасной. За Неглинной рекой на расстоянии ружейного выстрела от кремлевской стены за полгода воздвигли мощный замок, его окружали каменные стены. Окованные железом ворота украшала фигура льва с разверстой пастью, шпили замка венчали черные двуглавые орлы.
Но стены замка тоже казались Ивану ненадежными. Он решил перенести опричную резиденцию в Вологду, спрятаться там в крепости наподобие московского кремля. Начали строить. Воздвигли в Вологде Успенский собор, часть стен, а потом строительство прекратилось.
13
Еще выступая перед Думой и Собором, царь особенно упирал на то, что опричнина покончит со злоупотреблениями властей и прочей несправедливостью. Известное дело… Как только люди перестают жить просто по совести и начинают глобально бороться с несправедливостью, она, эта несправедливость, достигает космических размеров. Так было в Париже во время Великой революции, так было при Ленине — Сталине.