О том, как убивали Дмитрия, источники рассказывают достаточно подробно. Не хочется пересказывать. Лютость и подлость. Изуродованное тело Лжедмитрия выставили на Красной площади на обозрение народу. Похоронили его на кладбище для безродных. Но тут по Москве прошел слух, что мертвый царевич Дмитрий ходит по ночам. Тогда выкопали тело, сожгли, пепел всыпали в пушку и выстрелили в сторону Польши.
Марину Мнишек и отца ее взяли под стражу. Выбор нового царя был скорый. Не до Земского собора было сейчас. Прокричали на площади: де вот он, потомок Александра Невского — законный царь. И страной стал править Василий Иванович Шуйский.
Василий Иванович Шуйский (1606–1610 гг.)
История любит играть в противоположности. После странного, по-западному простодушного и внутренне свободного, каким был Самозванец, трон занял человек, пропитанный затхлостью старого двора, боязнью всего нового, при этом терпеливый и упорный в достижении цели — истинно русское качество. Василий Иванович Шуйский был как-то чересчур несимпатичен. В свои пятьдесят четыре года этот подслеповатый, сутулый, мелочный, скупой и хитрый человек совсем изолгался. Он сам ездил в Углич в 1591 году и видел убитого Дмитрия, и он же один из первых признал в Самозванце убитого царевича. Но, признав Дмитрия, он тут же начал плести против него интригу и перед убийством его сознался, что поддержал Лжедмитрия только для того, чтобы скинуть Годунова. Но нельзя отказать Василию Шуйскому в мужестве и гибкой политике.
Придя к власти, он начал борьбу за упрочение трона теми же старыми методами, словно и не правил Русью Борис Годунов, не было польской авантюры. Перво-наперво в Москву привезли тело убитого отрока Дмитрия и выставили в Архангельском соборе. Отрок был объявлен святым, и здесь впервые было сказано, что он был убит злодеями. Говорить о «самозакалывании» категорически запрещалось, потому что святой не может быть даже нечаянным самоубийцей. От имени матери инокини Марфы по городам и весям разослали грамоты, в которых несчастная женщина каялась, что признала в Гришке Отрепьеве сына. Согласия на это покаяние у инокини никто не спрашивал. Народ пребывал в полном оцепенении. Да и как не оцепенеть, если на голову то и дело сыплются грамоты, взаимоисключающие одна другую.
На патриарший престол вместо назначенного Лжедмитрием Игнатия взошел казанский митрополит Гермоген, поборник старого благочестия и лютый враг всяческой новизны. Взятых в плен во время московской резни знатных поляков решили до времени на родину не отправлять, а выведать в Польше ситуацию.
Тем временем в Москве росло недовольство, перешедшее 15 июня 1606 года в открытый бунт. Выставленное на Красной площади тело Лжедмитрия не убедило народ в смерти царя. Поди разбери, чей это труп, если на нем и лица не осталось. Мощи отрока Дмитрия тоже не вызывали доверия. Народ не любил Шуйского и ждал от него подлога и обмана.
Из Москвы дух лжи распространялся на все государство. Вскоре на юге разнесся слух, что царь Дмитрий необычайным образом спасся. Вначале против Шуйского выступил путивльский воевода князь Григорий Шаховской — это он заявил, что в Москве убит некий «немчин».
Очагом народных волнений стала Комарницкая область (под Путивлем). Во главе восстания встал Болотников, человек удивительный. Боевой холоп (послуживец) князя Андрея Телятевского, он попал в плен к татарам и был продан в рабство туркам. Дальнейшая его биография пестра и туманна: турецкие галеры, потом Италия, в Венеции он стал гондольером, через Австрию и Чехию затем вернулся на родину.
Болотников искренне верил, что Дмитрий жив, и ждал только, когда он придет и возглавит народное ополчение. А пока к восставшим сбегался черный люд, посадские, бедные казаки и беглые холопы. Были там и бояре, ненавидевшие Шуйского; к Болотникову примкнули рязанские дворяне во главе с Прокопием Ляпуновым. Разосланные Болотниковым грамоты призывали к мятежу. Города один за другим откалывались от Шуйских и провозглашали царем Дмитрия.
Под Кромами, а затем под Калугой повстанцы разбили государственные войска. В октябре 1606 года Болотников подошел к Москве. Ополчение его насчитывало десятки тысяч человек. Оно носило, как сказали бы сейчас, классовый характер. Дети дворянские не хотели воевать наравне с холопами и оставили нового вождя. Болотников был отбит от Москвы князем Михаилом Васильевичем Скопиным-Шуйским (запомните это имя!) и ушел в Калугу.
Все воевали за Дмитрия, но он не объявлялся. Зато появился некто Илейка (Илья Горчаков), объявивший себя царевичем Петром — сыном бездетного царя Федора. Илейка начал мятеж на Волге, его поддержали волжские казаки, затем он поднялся вверх по реке и присоединился к Болотникову. Повстанцы воссоединились в Туле.