Узнав о смерти Скопина, Прокопий Ляпунов публично обозвал Василия и Дмитрия Шуйских убийцами и призвал народ к мщению. Княжество Рязанское «отложилось» от Москвы.
Шуйскому оставалось править три месяца. Опять он сам себя перехитрил. Положение было критическим. Потеряв надежду взять Смоленск, польские войска разделились: часть их осталась под стенами города, а другая — большая, во главе с гетманом Жолкевским, — двинулась к Москве. Шуйский послал ему навстречу сорокавосьмитысячное войско, поста командующего добился, на свое горе, Дмитрий Шуйский.
Как только Москва осталась без защиты, на поверхность всплыл Тушинский вор. Со своим разношерстным войском он занял Серпухов, вышел к Москве и встал лагерем в Коломенском в семи верстах от столицы.
23 июня 1610 года русские войска в битве с Жолкевским под Клушином потерпели сокрушительное поражение. Не желая встречаться с поляками, Лжедмитрий II бежал с Мариной Мнишек в Калугу в сопровождении казаков атамана Заруцкого. В конце 1610 года Тушинский вор был убит на охоте князем Петром Урусовым.
17 июля 1610 года дворяне и посадские люди во главе с Захаром Ляпуновым свергли Василия Шуйского.
Василий Иванович Шуйский, последний царь из дома Святого Владимира, правил четыре года. Пишешь о Смутном времени и подгоняешь себя вперед: что там за поворотом? А замрешь на мгновение — и увидишь в Василии Ивановиче не царя, а человека. Несчастное правление… «Он хотел как лучше, а получилось как всегда»[29] — это пословица наших дней. Свергли… это значит, хватали, тащили куда-то, кричали оскорбительные слова, может быть, и били. Потом насильно постригли, разлучили с женой и, наконец, отдали полякам как заложника. С Шуйским повезли в Польшу и его братьев.
Перед королем Сигизмундом, хоть и унижали русского царя сверх меры, Василий Иванович вел себя достойно. Мужества ему всегда хватало. Он не струсил перед казнью, которую Лжедмитрий отменил в самую последнюю минуту, не запросил пощады и у короля Польши. До последнего часа Василий Иванович считал себя царем. Вместе с братьями Шуйского отправили в Гостынский замок под стражу. 12 сентября 1612 года Шуйский на шестидесятом году жизни скончался[30].
Междуцарствие
После Шуйского в Москве стала править Дума — «семибоярщина» во главе с князем Мстиславским. Жизни без царя бояре не мыслили, следовало немедленно выбрать нового. Войско Жолкевского стояло под Москвой на Новодевичьем поле, поэтому неудивительна предложенная боярами кандидатура: королевич Владислав, сын короля Сигизмунда. Обязательным условием Думы были переход польского королевича в православие и женитьба на русской невесте. Бояре настаивали также, чтобы при воцарении Владислава поляки покинули Россию и вернули пленных.
Тайком от народа в сентябре 1610 года бояре впустили в Москву польские войска. Чтобы добиться согласия Сигизмунда на воцарение в Москве сына, воевода Жолкевский предложил боярам направить под осажденный Смоленск в стан королевских войск делегацию. Во главе многочисленного посольства поехали митрополит Филарет, отбитый у Тушинского вора, и князь В. В. Голицын.
Господи, как унизительно! Смоленск из последних сил обороняется от поляков, а тут же под стенами города восемь месяцев в палатках живет посольство Москвы, умоляя Сигизмунда отдать на русский престол шестнадцатилетнего сына. Но зачем было Сигизмунду отдавать сына на каких-то условиях, если он без всяких условий решил завоевать Русь и обратить ее в католичество? Вот только Смоленск никак не хотел сдаваться! Кончилось дело тем, что непокорные, совершенно обессиленные осадой смоляне затворились в городской церкви, подожгли лежащий в подвале порох и взлетели на воздух перед пораженными поляками.[31]
Глав высокой делегации — Филарета и Голицына, которые так и не отступились от своих условий, отправили в Польшу заложниками. Везли их в цепях. Это случилось уже тогда, когда первое ополчение русских во главе с Прокопием Ляпуновым стояло у Москвы.
Когда в октябре 1610 года русская делегация направилась под стены Смоленска, воевода Жолкевский тоже уехал из Москвы, оставив вместо себя во главе польского войска Гонсевского. В Москве поляки были интервентами и вели себя соответственно, возбуждая ненависть народа. «Семибоярщина» ни во что не вмешивалась. Бояре ждали милостей от Сигизмунда.
30
Летом 1635 г. прах Шуйского был перевезен на родину и торжественно перезахоронен в Архангельском соборе.