Но самым тяжелым следствием Брестской катастрофы стал переход внутрироссийского конфликта в стадию повсеместной гражданской войны.
До мая 1918 года очагом вооруженного сопротивления советской власти был только юг России, где преобладало казачье население, значительная часть которого не приняла новый режим.
Генерал Алексей Каледин, первый демократически избранный атаман войска Донского, не признал советской власти и долгое время, три месяца, пытался удерживать власть над Донбассом и всей Донской областью, даже захватил Ростов, но в конце концов остался с одними офицерами-добровольцами. Уставшие воевать казаки разошлись по домам, и Каледин застрелился.
Столь же отчаянной и безнадежной была попытка сбежавшего из-под ареста генерала Корнилова поднять против большевиков другой казачий регион, Кубанский. С отрядом офицеров и юнкеров, пышно названным «Добровольческой армией», бывший главковерх в феврале 1918 года двинулся из обреченного Ростова на Екатеринодар (современный Краснодар). «Армия» насчитывала всего 4000 штыков и сабель, причем рядовых солдат в ней было 5 процентов, зато 36 генералов и 250 полковников. Предстояло пройти с боями более 1000 километров по зимним степям. Так называемый «Ледяной поход» закончился разгромом белых, не получивших массовой поддержки казачества. Красные собрали плохо организованные, но многочисленные силы, более 20 тысяч человек, и задавили корниловцев численным преимуществом. После гибели Корнилова в бою (31 марта) остатки «добровольцев» были вынуждены повернуть обратно.
Однако Донская область так и осталась вне контроля большевиков. В мае новый войсковой атаман генерал Краснов инициировал создание независимого казачьего государства «Всевеликое Войско Донское». Независимым оно было от Москвы, но не от Германии, которая рассматривала это квазигосударственное образование как свой протекторат. Воевать с немецким ставленником Совнарком не осмелился.
Не на юге, а на востоке, где располагались земли Оренбургского казачьего войска, сопротивление советской власти возглавил атаман Александр Дутов. Мятеж отрезал от центра Туркестан и Сибирь с Дальним Востоком. Но произошло то же самое, что на Дону и на Кубани. Рядовые казаки не захотели воевать, и Дутов остался только с добровольцами, которых насчитывалось 2000 человек. Имея пятикратное преимущество, Советы в конце января прогнали дутовцев из Оренбурга в степь. Движение по Транссибу восстановилось.
Таким образом, весной 1918 года казалось, что широкомасштабной гражданской войны не будет. Однако Брестский мир очень накалил ситуацию, а грубые ошибки советской власти довели дело до взрыва.
Он грянул в конце весны, сразу на востоке и на юге. Два эти направления в дальнейшем и станут главными фронтами Гражданской войны.
Царская Россия провозглашала себя защитницей всех славян. Этот курс помогал Петербургу в соперничестве с Австро-Венгрией, где антигабсбургские настроения были особенно сильны среди чехов и словаков. Во время войны многие из них добровольно сдавались, выражали желание сражаться против австрийцев на стороне Антанты. Из таких добровольцев был сформирован и вооружен целый корпус («Чехословацкий легион»), около 40 тысяч штыков. После того, как большевики заявили о прекращении войны, чехословаки решили, что будут воевать на Западном фронте. Переправить корпус во Францию можно было только долгим, кружным путем — через Транссиб до Тихого океана и далее морем.
Поезда отправлялись один за другим и растянулись от Волги до Дальнего Востока.
В прежние времена контингент такого размера, да еще разделенный на относительно небольшие отряды (в эшелоне обычно помещался один батальон) не представлял бы собой сколько-нибудь значительной угрозы, но на фоне тотального распада российской армии сорок тысяч дисциплинированных бойцов, руководимых единым командованием, являлись мощной силой. Не говоря уж о том, что Транссибирская магистраль была позвоночником всего Зауралья.
Одержав победу над разрозненными восстаниями белых и устранив опасность германского вторжения, советская власть преисполнилась уверенности в своих силах.
Когда посол Мирбах в ультимативной форме потребовал пресечь переброску через российскую территорию подкреплений для Антанты, Совнарком был вынужден подчиниться и при этом повел себя крайне неосторожно.
Можно было арестовать командование корпуса. Можно было попробовать разоружить чехословацкие подразделения, использовав их рассредоточенность и фактор неожиданности. Но правительство сначала отдало распоряжение остановить движение эшелонов и лишь затем, три недели спустя, приказало местным советам отобрать у легионеров оружие. За это время чехословаки успели принять решение, что разоружаться они не будут.
25 мая Троцкий, ставший к этому времени «наркомвоеном», то есть военным министром, выпустил приказ о расформировании корпуса. В течение двух последующих дней на всем протяжении гигантской магистрали «белочехи» (как их теперь называли) били слабые красные отряды и свергали местные органы власти. На большей части российской территории советский режим рухнул почти в одночасье.
На Западный фронт Чехословацкий легион так и не попадет. Антанта попросит ушедшие далеко на восток эшелоны повернуть обратно — чтобы драться с большевистской властью, которая теперь считалась германской союзницей.
Чехословацкий легион: грозная сила
Немедленно появилась и альтернатива Советам, причем обладавшая большей легитимностью, чем они.
В Самаре группа депутатов разогнанного в январе всероссийского парламента, в основном правых эсеров, создала Комитет членов Учредительного Собрания (Комуч). В начале июня они учредили правительство — Директорию, объявившую себя единственной законной властью России. Чехословаки стали главной боевой силой Комуча и нанесли разрозненным красным войскам ряд серьезных поражений. К концу лета под контролем Комуча находились пять губерний: Самарская, Казанская, частично Саратовская, Симбирская и Уфимская. В Казани белые захватили часть российского золотого запаса — более 500 тонн драгоценного металла, что в дальнейшем обеспечит восточному крылу Белого движения беспроблемное снабжение вооружением и припасами.
В советской мифологии считалось, что Красная Армия была создана 23 февраля 1918 года, когда в бой с немцами, разорвавшими перемирие, вступили отряды Красной гвардии (этот день и поныне отмечается в Российской Федерации как «День защитника отечества»). На самом деле не было сколько-то серьезных боев, и новой армии у Совнаркома тогда еще не имелось. Совсем наоборот — основные усилия Народного комиссариата по военным делам тратились на то, чтобы избавиться от остатков существующей армии, которая превратилась в обузу и потенциальный источник мятежей. В сражениях раннего этапа Гражданской войны Советы при необходимости набирали отряды добровольцев. Эти части, иногда многочисленные, регулярной армией не являлись, а скорее представляли собой ополчение, которое после завершения очередного инцидента расходилось по домам.
Единственным сколько-нибудь крупным боеспособным соединением режима была дивизия латышских стрелков, сформированная еще царским командованием — во время мировой войны оно экспериментировало с созданием национальных воинских частей (другим примером является поминавшаяся ранее Дикая дивизия).
Сплоченность латышских полков объяснялась, во-первых, тем, что они остались без родины — Латвия была оккупирована немцами, а в-вторых, в отличие от обычных частей старой армии, у латышей не существовало антагонизма между нижними чинами и командирами. Многие офицеры, пользуясь авторитетом среди земляков, остались на своих должностях.
Застарелая враждебность латышей по отношению к немцам и надежда на то, что советская власть — в отличие от белых адептов «единой и неделимой России» — предоставит Латвии независимость, как уже предоставила ее Финляндии, обеспечивали лояльность дивизии.