Пока она решала, кому престол отдать,
В семье у Ростислава царила благодать.
Но все же порешили отца волю блюсти.
Волынского Мстислава на трон сей возвести.
Народ принял решение как должное, с желанием.
В душе те люди верные об этом и мечтали.
Готовые все выступить в защиту и с воззванием,
Во имя Князя бывшего не раз ведь умирали.
Не обошлось и в этот раз без мести и предательства.
Владимир в Вышегороде решил не подчиниться.
Князь от него потребовал исполнить обязательства,
Но не схотел тот дядя племяннику виниться.
Боясь от Князя мести и следуя желаниям,
Владимир перекинулся к враждебным племенам.
Те взвесили и поняли: не сбыться их стараниям,
Не поддержали дядю по всем его делам.
Отвергнутый, в изгнание он сам себя загнал.
Пришел к Андрею в Суздаль; его Князь не прогнал.
Сам, не желая видеть, Удел ему назвал,
Что был в Рязанской области, где Глеб им управлял.
И все бы было ладно, в согласьи, по добру,
Да зависть на престол тогда была всем ко двору.
Опять между князьями легла большая тень.
На гордого Мстислава велась как на плетень.
В такое замешательство свой вклад внести успел
Князь, что не знал предательства, измены не терпел.
Он княжить в город Новгород Романа посадил.
А юный сын на радостях удел свой разорил.
Андрею пе понравилось Романа назначение,
Ведь вопреки их воле Мстислав дал заключение.
А Князю Боголюбскому такое не пристало,
В защиту новгородцев направил он забрало.
И заодно разделаться с тем Князем захотел,
Чтоб править всей Россиею, а не в один Удел.
Для этого решения князей он всех поднял.
Мстиславом недовольных он в рать свою собрал.
Большое ополчение — в одиннадцать князей —
Направилось на Киев, чтоб взять престол скорей.
Два дня оборонялись Мстислав и Клобуки,
Но натиска не выдержав, оставили полки.
Так за все время давнее, впервые за века,
Открыты были настежь Златые ворота.
По Киеву гуляли свои же россияне,
По имени и отчеству такие же славяне.
И снова, как и ранее, преодолев раскол,
Мстислав пошел на Киев и смерть там приобрел.
Паденье града Киева вело новгородчан
Искать защиты вольностей хоть у самих датчан.
Восстали горожане, кляня своих князей.
Мятеж большой подняли они на много дней.
Клялись погибнуть в драке, а вольностей не сдать,
Икону Богородицы все стали целовать.
Стрелою вдруг пронзенная, она всем на виду
Слезами вдруг омылася, вселила страх врагу.
Те обратились в бегство, стремглав, со всех сторон.
Им глаз святой Марии напоминал рожон{2}.
Так, одержав победу, вся новгородцев рать
Благодарила Боженьку — Христа родную мать.
За это учредили все ей праздник каждый год.
За то, что защитила их от тех былых невзгод.
Изгнав в борьбе Романа, не сохранил народ
К Андрею неприязни, признав его приход.
Однако свою вольность хранил и наперед,
Не позволял глумиться, соизмерял доход.
На юге же в столице все правили князья,
Смещая на престоле друг друга, как нельзя.
Андрея ненавидя, старались быть вполне
Свободными от Севера, жить сами по себе.
Решили заговорщики добиться лучшей доли,
Восстали против Князя, ворвались в его дом.
И в этой обстановке вражды и злобной воли
Убили его зверски, взбодренные вином.
Добро все расхватали, спустили все кругом,
Людей к тому призвали, чтоб грабили сей дом.
Над трупом, в огороде, стоял слуга Козьма,
Оплакивая Князя, он требовал ковра.
Чтоб тело обнаженное укрыть и схоронить,
По божески и в храме, весь ритуал свершить.
На день шестой игумен привез Андрея в храм,
Что в городе Владимире стоял для всяких драм.
С иконой Богоматери был похоронен Князь.
Судьба распорядилась так, отправив «во своясь».
А злые его мстители разграбили казну.
Кто Князем был пожалован, тем сделали войну.