Очевидно, что изложенное здесь полностью совпадает с изложением Корана, вплоть до фразы «Один есть Бог, и нет иного, кроме Него», которая является символом веры мусульман и по-арабски звучит как «Ля Илляха Иль Алла». Поэтому мусульмане считают, что подлинное учение Иисуса является абсолютным единобожием, не оставляющим места для других ипостасей. И сам Святой Пророк, и первые мусульмане, умом, сердцем, и душою убежденные в том, что следуют по пути, проложенному Авраамом, Моисеем и Иисусом, были искренне потрясены тем, что многие встреченные ими христиане отвергли столь, казалось бы, ясное и подтверждаемое Евангелиями исламское видение христианского учения.
Христиане и мусульмане: первые встречи
Для мусульман вполне очевидно, что все Божественные Откровения проистекают из одного Единого Источника, и в этом смысле было бы, напротив, удивительно и необъяснимо, если бы коранический рассказ об Иисусе принципиально отличался от евангельских рассказов.
Конечно, многого из того, что говорится в Коране об Иисусе и его святой матери, нет в канонических евангелиях. Однако история евангелий – это чрезвычайно сложная и во многом запутанная и противоречивая история, и то, что одни евангелия стали почитаться каноническими, а другие были отвергнуты, еще не говорит о том, что в отвергнутых апокрифических евангелиях не содержится никаких зерен истины.
С исламской точки зрения, которая подтверждается независимыми историческими и лингвистическими изысканиями, ни одно из священных писаний человечества, кроме самого Корана, не избежало искажений, дописок и исправлений в течение их долгой истории.
Поэтому когда Коран говорит об обязательности веры во все священные книги человечества, он говорит об этом в идеальном смысле, подразумевая не лежащую на столе Библию, а ее изначальные Откровения, отчасти утраченные во многих испытаниях еврейского народа и восстановленные после вавилонского пленения – по памяти.
При всем уважении к памяти поколений, восстановленная по памяти книга не может считаться сохранившей всю подлинность истины – тем более, на протяжение тех полных бурной политической жизни веков и тысячелетий, за которые складывалась Библия. Коран же, как бы к нему ни относиться в свете веры или неверия, является в этом смысле подлинным историческим источником, то есть таким источником, текста которого не коснулась за четырнадцать веков ни одна человеческая рука. Это факт, признанный самими скрупулезными востоковедами Запада и Востока, которые при всем желании не смогли найти в нем искажений позднейшего времени.
Что же касается искренности самого Святого Пророка ислама и его уверенности в том, что он действительно получает откровения свыше, то достаточно здесь привести мнение одного из самых замечательных российских востоковедов М. Б. Питровского из его книги «Коранические сказания»:
«Все, что мы знаем об обстановке, в которой Мухаммад провозглашал людям приходившие к нему откровения, показывает, что он был искренен. Искренность Мухаммада не раз ставилась под сомнение и его современниками, и врагами его религии. Как обман толковались его пророчества в знаменитом европейском средневековом вольнодумном трактате «О трех обманщиках», где таким же образом разоблачались Моисей и Иисус… Некоторые европейские исследователи тоже отдали дань такой точке зрения, опираясь, в частности, на некоторые эпизоды, когда «откровения» приходили очень уж кстати для решения проблем политической борьбы или даже личной жизни пророка. Однако у нас нет серьезных оснований сомневаться в том, что Мухаммад в своих переживаниях абсолютно искренним, что он верил и знал, что тексты Корана приходят к нему «извне». Стиль Корана, конечно же, менялся, становился более спокойным. Однако повсюду в Коране он сохраняет все специфические признаки экстатической речи, отличающие Коран от всех предшествующих и последовавших произведений арабской словесности. Не только Мухаммад, но и его современники хорошо различали речь, идущую «свыше» (это пересказывалось потом как части Корана), и собственную речь Мухаммада (это фиксировалось потом какхадисы)[3]».
Коран, как и все предыдущие Священные Писания, должен был пользоваться местными примерами, чтобы притчи его были более доходчивы. В этом смысле нет ничего удивительного, что коранические рассказы об Иисусе чаще всего находят соответствия именно в тех версиях христианского учения, которые сохранились в арабском мире как апокрифические евангелия, например, «Евангелие детства».
3