Ворошилов в докладе призывал «проверить и очистить армию буквально до самых последних щелочек», заранее предупреждая, что в результате этой чистки «может быть, в количественном выражении мы понесем большой урон».
Далее Ворошилов заявил:
«Я, как народный комиссар, откровенно должен сказать, что не только не замечал подлых предателей, но даже когда некоторых их них (Горбачева, Фельдмана и других) уже начали разоблачать, я не хотел верить, что эти люди, как казалось, безукоризненно работавшие, способны были на столь чудовищные преступления.
Моя вина в этом огромна. Но я не могу отметить ни одного случая предупредительного сигнала и с вашей стороны, товарищи... Повторяю, никто и ни разу не сигнализировал мне или ЦК партии о том, что в РККА существуют контрреволюционные конспираторы...»
2 июня 1937 года на Военном совете выступил Сталин. Сославшись на показания самих арестованных, он сделал вывод, что в стране был военно-политический заговор против Советской власти, стимулировавшийся и финансировавшийся германскими фашистами. По его утверждению, руководителями этого заговора были Троцкий, Рыков, Бухарин, Рудзутак, Карахан, Енукидзе, Ягода, а по военной линии — Тухачевский, Корк, Эйдеман и Гамарник.
«Это — ядро военно-политического заговора, — говорил Сталин, — ядро, которое имело систематические сношения с германскими фашистами, особенно с германским рейхсвером, и которое приспосабливало всю свою работу к вкусам и заказам со стороны германских фашистов».
Сталин уверял, что из тринадцати названных им руководителей заговора десять человек, то есть все, кроме Рыкова, Бухарина и Гамарника, являются шпионами немецкой, а некоторые и японской разведок. Так, говоря о Тухачевском и других арестованных военных, Сталин заявил:
«Он (Тухачевский. — оперативный план наш, оперативный план — наше святое святых, передал немецкому рейхсверу. Имел свидание с представителями немецкого рейхсвера. Шпион? Шпион... Якир — систематически информировал немецкий штаб... Уборевич — не только с друзьями, с товарищами, но он отдельно сам лично информировал, Карахан — немецкий шпион, Эйдеман — немецкий шпион, Корк (в стенограмме ошибочно повторно назван Карахан. — информировал немецкий штаб, начиная с того времени, когда он был у них военным атташе в Германии».
По словам Сталина, Рудзутак, Карахан, Енукидзе были завербованы Жозефиной Гензи (Енсен), разведчицей-датчанкой, состоявшей на службе у германского рейхсвера. И она же помогла завербовать Тухачевского.
Обвиняя этих лиц в шпионаже, Сталин на Военном совете заявил:
«Это военно-политический заговор. Это собственноручное сочинение германского рейхсвера. Я думаю, эти люди являются марионетками и куклами в руках рейхсвера.
Рейхсвер хочет, чтобы у нас был заговор, и эти господа взялись за заговор. Рейхсвер хочет, чтобы эти господа систематически доставляли им военные секреты, и эти господа сообщали им военные секреты. Рейхсвер хочет, чтобы существующее правительство было снято, перебито, и они взялись за это дело, но не удалось. Рейхсвер хотел, чтобы в случае войны было все готово, чтобы армия перешла к вредительству с тем, чтобы армия не была готова к обороне, этого хотел рейхсвер, и они это дело готовили.
Это агентура, руководящее ядро военно-политического заговора в СССР, состоящее из десяти патентованных шпиков и трех патентованных подстрекателей-шпионов. Это агентура германского рейхсвера.
Вот основное. Заговор этот имеет, стало быть, не столько внутреннюю почву, сколько внешние условия, не только политику по внутренней линии в нашей стране, сколько политику германского рейхсвера.
Хотели из СССР сделать вторую Испанию и нашли себе и завербовали шпиков, орудовавших в этом деле. Вот обстановка».
Сообщив, что по военной линии уже арестовано 300—400 человек, Сталин попенял, что дело о военном заговоре все-таки «прошляпили, мало кого мы сами открыли из военных». Он заявил, что разведка по военной линии плоха, слаба, что внутри чекистской разведки нашлась целая группа, работавшая на Германию, Японию, Польшу. Выразив недовольство отсутствием разоблачающих сигналов, Сталин заявил: «Если будет правда хотя бы на пять процентов, то и это хлеб».
Поверив утверждениям Сталина и Ворошилова и приняв за достоверные показания самих арестованных, участники Военного совета резко осуждали «заговорщиков», заверяли в своей безграничной преданности партии и правительству.