Возможно, Эдмон Тэри слышал о знаменитых словах Петра Столыпина: «Дайте мне 20 лет и я преобразую Россию».
Активная деятельность Столыпина давала результаты: революция была подавлена, в 1907 г. угасали последние очаги; III Дума утвердила аграрный закон и осваивала законы парламентарной жизни. Россия приступила к залечиванию ран, нанесенных войной с Японией и революцией. Одновременно Петр Столыпин начал терять доверие и поддержку Николая II. В 1909 г. в ответ на слова премьер-министра, ссылавшегося на генерала Герасимова, о том что революция подавлена и государь может свободно ездить куда хочет, Николай II раздраженно возразил: «Я не понимаю, о какой революции вы говорите… У нас, правда, были беспорядки, но это не революция… Да и беспорядки, я думаю, были бы невозможны, если бы у власти стояли люди более энергичные и смелые. Если бы у меня в те годы было несколько таких людей, как полковник Думбадзе, все пошло бы по-иному»116.
Полковник Думбадзе, комендант Ялты, летней резиденции императора, прославился жестокими репрессиями против евреев. Столыпина не могло не обидеть сравнение. «Как скоро, - говорил он генералу Герасимову, - государь забыл обо всех пережитых опасностях и о том, как много сделано, чтобы их устранить, чтобы вывести страну из того тяжелого положения, в котором она находилась»117.
1 сентября 1911 г. Петр Столыпин был смертельно ранен в киевском театре, где присутствовал на представлении Николай II. 5 сентября премьер-министр умер. Убийца - Дмитрий Богров был членом партии социалистов-революционеров и агентом охраны. Его еврейское происхождение делало террористический акт дополнительно
115 Тэри Э. Россия в 1914 г.: Экономический обзор. Париж, 1986. С. 33.
116 Герасимов А.В. Указ. соч. С. 146.
117 Там же. С. 147.
[241/242]
актуальным. Убийцу мгновенно осудили и казнили. Полностью обстоятельства убийства Петра Столыпина никогда не были выяснены до конца. Обилие противников придавало правдоподобность самым разным, нередко взаимоисключающим слухам. Революционеры ненавидели человека, который успокоил страну и вывел на путь реформ: они могли сделать ненужной новую революцию. Правые видели в действиях Столыпина подрыв монархического строя. Центр, прежде всего кадеты, опасались сильной руки председателя Совета министров, мешавшего им получить правительство, ответственное перед Думой. Павел Милюков, лидер кадетов и постоянный противник Столыпина, напоминая, что главным покровителем премьер-министра был «царь, не любивший, чтобы им управляла чужая воля», заключает: «Призванный спасти Россию от революции, он кончил ролью русского Фомы Бекета»118.
Павел Милюков уже после революции 1917 г. вспоминал английского канцлера Бекета (1118-1170), убитого после того, как раздраженный король Генрих II удивился, что никто не хочет избавить его от беспокойного советника. Но версия об участии императора в убийстве возникла сразу же после выстрела Богрова, хотя никаких доказательств не было. Имелись подозрения и сомнения.
Переоценка роли Петра Столыпина - один из признаков желания понять русскую историю XX в. Александр Солженицын, шлифуя зеркало русской революции, открыл Столыпина и превратил его в символ загубленных возможностей великой страны. Писатель рисует портрет героя, мужа судеб: «Но - в черном глухо застегнутом сюртуке, с мраморной осанкой и мистически уверенной выступкой фигуры, невыносимый именно тем, что он - не угасающий нафталинный старец, не урод, не кретин, но - красив, но в сознании своей силы…»119.
Американский историк Ричард Пайпс категоричен: «Столыпин… наиболее выдающийся государственный деятель императорской России. Несмотря на замечательные таланты двух его возможных соперников - Сперанского и Витте, они не обладали тем, что было у Столыпина, сочетанием государственного ума и политического умения». Пайпс цитирует английского посла в Петербурге Артура Никольсона, считавшего Столыпина «наиболее замечательной личностью в Европе»120.
118 Милюков П.Н. Воспоминания, 1959-1917: В 2 т. Нью-Йорк, 1955. Т. 2. С. 80-81.
119 Солженицын А. Красное колесо. С. 198.
120 Pipes R. Указ. соч. С. 166.
[242/243]
Василий Маклаков нашел самую удачную формулу - и самую лаконичную - для определения возможностей двух выдающихся министров Николая II: «Витте мог спасти самодержавие, Столыпин мог спасти конституционную монархию»121.
Незадолго до смерти Петр Столыпин составил программу реформ, имеющих целью создание прочных основ правового государства - конституционной монархии. В программу входили законы, обеспечивающие права граждан (отмена административной ссылки), реформа полиции, местного самоуправления (в частности, предоставление широких прав земствам), создание министерств социального обеспечения, здоровья и труда. Программа была впервые опубликована только в 1956 г.122. В ней можно видеть проект «революции сверху». Для ее осуществления необходим, однако, «верх». Солженицын пишет о Столыпине: «качества его были царские»123. Но законным царем был Николай II. Возможный «спаситель конституционной монархии», начавший давить на императора почти так же сильно, как Витте, стал не нужен. Кроме того, в момент убийства Петра Столыпина при дворе появился другой «спаситель», казавшийся несравненно более удобным и эффективным, - Григорий Распутин, давший иллюзию возникновения прямой связи между народом и царем.
Молодой поэт написал свое страшное предсказание в эпоху романтизма, когда предчувствия и мрачные пророчества были в большой литературной моде. В начале XX в., в эпоху, когда в моду вошло «декадентство», безнадежный взгляд на будущее стал общим достоянием. Все предсказывало страшный исход: революция
121 Маклаков В.А. Вторая Государственная Дума. С. 11.
122 Зенковский А.В. Правда о Столыпине. Нью-Йорк, 1956. С. 73-113.
123 Солженицын А. Красное колесо. С. 223.
[243/244]
1905 г. с «Кровавым воскресеньем», землетрясение, уничтожившее в 1908 г. город Мессину, террористические убийства, казни. Александр Солженицын категоричен - убийство Столыпина стало водоразделом: Россия неуклонно пошла к революции.
Советские историки, утверждавшие, что Маркс дал им ключ для понимания прошлого, настоящего и будущего, говорили: Октябрьская революция была неизбежна, ибо таковы законы истории.
Ни доказать, ни опровергнуть это утверждение невозможно. Рассуждения о том, что было бы, если бы… - не представляют серьезного интереса. Заслуживают внимания факты. Они свидетельствуют, что примерно с 1908 г. Россия, вышедшая из революционного кризиса, переживала период замечательного расцвета.
Это время называют «серебряным веком» русской культуры. Американский историк отмечает: «Впервые западный мир следовал за Россией, перенимая ее стиль, ее вкусы и ее духовные ценности»124. В изобразительных искусствах, музыке, театре, живописи, литературе прокладываются новые пути, испытываются новые формы. Свидетель наступавших перемен Василий Ключевский жалуется на «снижение уровня общественной нравственности», на то, что жажда зрелищ и потрясающих ощущений проникла в массы, дешевые театры, игорные притоны размножились в больших городах»125.
Это было - знамение времени и результат повышения жизненного уровня. Заработная плата рабочих и служащих значительно увеличилась, расширились их возможности защиты своих интересов - через профсоюзы, кооперацию, страховые кассы и т. д.
Значительные успехи делало народное образование. Об этом свидетельствует, например, повышение грамотности новобранцев: в 1875 г. грамотных было 21%, в 1913 г. - 73%.
Продолжало развиваться народное хозяйство. В экономическом отношении Россия по-прежнему отставала от крупнейших европейских государств. Аграрная реформа, устранившая главное препятствие на пути развития страны, открыла новые перспективы прогресса экономики.
Энергия русской жизни была неожиданной для ее противников. Австриец Хуго Ганц опубликовал в 1904 г. книгу «Падение России». Не названный по имени русский государственный деятель предсказывает австрийскому собеседнику неизбежный крах