Другой свидетель показал следующее:
"Когда этот господин явился к нам, я сидел за своей работой. Обратившись ко мне, он сказал, что наша школа считается одной из лучших, в которой можно научиться красиво писать. Затем он попросил Вейбеля, чтобы тот показал ему свои тетрадки, и попутно спросил, часто ли мы получаем от нашего учителя удары. Далее он сказал, что даст деньги тому, кто согласится получить от него несколько ударов. В это время в комнату вошел Мерее, и мы все трое согласились на предложение господина. Затем розга перешла в мои руки, и я, по собственному желанию незнакомца, начал хлестать его. Тут вошла сторожиха и послала за педелями. Она заперла двери на ключ, и господин, таким образом, оказался арестованным. Он обратился к ней с вопросом, есть ли у нее дети, и просил выпустить его. Несколько раз он говорил: "Честное слово, я ничего худого не сделал". Он пытался дать ей деньги, но она возразила: "Примите вашу ужасную руку!". Затем явились педели. Этого господина я - никогда в жизни прежде не видел, но мне несколько раз передавали, что он бил мальчиков и давал им деньги. Называли его различными именами, кто-то как-то сказал мне, что его фамилия Кут".
Приговор военного суда был мотивирован так: "Хотя и существуют веские доказательства эксцентричного поведения, которое, быть может, граничит с душевным расстройством, но тем не менее обвиняемый в момент совершения упомянутых выше проступков настолько обладал своими умственными способностями, что мог дать себе ясный отчет в непотребном поведении своем и прекратить дальнейшее продолжение его". Вследствие чего суд приговорил сэра Кута к исключению из военной службы.
Заканчиваем эту главу следующим анекдотом.
Некий король лишился дорогого сокола, на золотом колокольчике которого была выгравирована французская лилия. Нашедшему сокола его величество обещал награду в двести франков. В один прекрасный день к воротам замка явился крестьянин с соколом в руке, но привратник не захотел впустить его в замок до тех пор, пока он не пообещал отдать ему половину полученного вознаграждения. В те дни короли были доступны всякому, и крестьянину скоро посчастливилось предстать пред его величеством. После того, как король насладился, лаская и милуя птицу, последовало распоряжение о выдаче обещанных двухсот франков. "Осмелюсь доложить вашему величеству, что я хотел бы получить другое вознаграждение". "Какое же?" - спросил изумленный король. "Пятьдесят ударов по голой спине, ваше величество". "Ты шутишь, конечно, мужичок?" "Вовсе нет, ваше величество, и другой награды я не приму". "Прекрасно, позовите палача и исполните волю этого человека", - распорядился король. Крестьянин обнажил свою спину и стал получать удары, которые были нанесены палачом слабо, согласно секретно выраженному желанию короля. Когда палач отсчитал двадцать пять штук, крестьянин закричал: "Постойте! У меня имеется компаньон, остаток должен получить он, а не я".
Затем крестьянин рассказал о поступке привратника и о совершенной между ними сделке. Немедленно король приказал привести негодяя и всыпать ему причитающееся на его долю количество ударов, но уже не так милостиво. Помимо сильной боли привратнику пришлось видеть, как счастливый и находчивый мужичок уходил из ворот замка со своими двухстами франками, уложенными в красивый холщовый кошель.
РАЗНОЕ
Среди анекдотов о флагеллянтизме в нашем распоряжении имеется один, относящийся к некоему джентльмену, жившему в Англии в эпоху короля Георга II. Этот господин страдал особенной страстью. Так, например, известно, что он снял в наймы в Лондоне дом и поселил в своей квартире красавицу-экономку. Один раз в неделю особа эта делала заранее необходимые приготовления, заключавшиеся в найме двух поденщиц со всеми принадлежностями, потребными для уборки комнаты. Одна из наемщиц должна была играть роль экономки, другая - горничной. Джентльмен, явившись на квартиру, приступал к уборке комнат и держал себя при этом так, словно он был воспитанницей сиротского дома, поступившей в услужение к господам. Умышленно он разыгрывал свою роль чрезвычайно скверно, и за это обе наемщицы должны были колотить его так немилосердно, как это обыкновенно практикуется со стороны большинства английских хозяек, привыкших держать сироток в ежовых рукавицах.