ФЛАГЕЛЛЯЦИЯ У ТРАППИСТОВ И ДРУГИХ МОНАШЕСКИХ ОРДЕНОВ
Орден цистерианцев, основанный Робертом Альберихом и Стефаном, в незначительной только степени требовал от своих последователей поклонения флагеллянтизму. Другой орден, известный под именем Fenillant, члены которого - мужчины и женщины - вели совместную жизнь, был орденом повседневной порки; здесь монахи и монашенки попеременно секли друг друга. Орден Порт-Рояль не оправдал возложенных на него надежд и упований и в 1709 году был раскассирован иезуитами. Наиболее важные реформы в ордене цистерианцев были проведены Ла-Траппом и Септфонсом. Риенсе Ла-Трапп жил в середине семнадцатого столетия и в юности своей пользовался особенной благосклонностью женского пола. После смерти герцогини Монтблазан, в которую он был безумно влюблен, Ла-Трапп изменил коренным образом свой образ жизни и занялся преобразованием уставов того монастыря, в котором он занимал должность настоятеля. Он ввел сечение, работы в виде наказания и обет молчания. В то же самое время были введены законы Септ-фонса и Бофорта, но они не отличались той суровостью, как ла-трапповские, который от своих современников получил прозвище палача ордена. В акте покаяния в грехах главную роль, по требованию Ла-Траппа, играла розга. При вступлении в орден дамы ей подносился красивый, новый "инструмент", причем твердо напоминалось, что его нужно применять с усердием и строгостью.
В школах траппистов царила неимоверная и безграничная суровость: не вовремя произнесенное слово, не в надлежащее место устремленный взор, необычное наклонение головы или улыбка наказывались жесточайшим образом розгами по обнаженным участкам тела. Ни в чем не провинившиеся должны были нести наказание вместе с "преступниками" своей среды; таким путем прививалось послушание. Подобные штрафы налагались на девятнадцати- и двадцатилетних послушников.
Такой же режим царил и в женских монашеских школах. Монахини в Падерборне должны были видеть удовольствие и развлечение в том, чтобы наказывать розгами своих воспитанниц. Такое положение вещей закончилось закрытием школ этого рода, причем Дон Августин, приобретший, благодаря своей жестокости, печальную репутацию, вынужден был скрыться в Швейцарию, где не встретил своему образу мыслей никакого препятствия.
Во время революции орден траппистов вынужден был бежать из Франции и вернулся только с восстановлением в государстве порядка. Некоторые из статутов и обычаев этого ордена были поистине ужасны. Трапписты носили власяницу, железный пояс, сделанный из проволоки и снабженный колючими шипами, внедряющимися в тело, и бичевали себя особыми инструментами из толстой узловатой веревки. Время от времени голова кающегося трапписта во время экзекуции просовывалась в особую дырку, носившую специальное название "le trou patri". Таким образом траппист не мог знать, кому именно обязан он своими страданиями.
Благополучие ордена было обеспечено и процветало под императорской защитой, и мало-помалу количество приверженцев его росло, причем в период времени с 1814 по 1827 год в нем насчитывалось одних только монахинь приблизительно 600, расселенных в различных монастырях. Госпожа Аделаида Бурбонская и мадам де Жанлис также находились в списке трапписток, причем последняя под старость преклонялась пред могуществом розги еще усерднее, нежели во времена своей цветущей юности. Аделаида Бурбонская совершала умерщвление плоти положительно фанатично и относилась к болезненной процедуре покаяния с изумительным смиренномудрием.
В Испании были основаны известные монастыри: королевское аббатство Лас-Хуельгас и госпиталь в Бургосе. Оба эти монастыря отличались колоссальным богатством. Они определяли некоторых из своих членов в университеты, и, если студенты во время прохождения курса вели слишком светский образ жизни, их приглашали в монастырь данного университетского города и там в присутствии обитательниц женского пола беспощадно пороли.
Самой известной флагеллянткой среди цистерианцев была мать Базидеа из Сиены. В дни своей молодости она прибегала для самоэкзекуции к железным прутьям и истязала себя до тех пор, пока не плавала в луже собственной крови. В зимние месяцы она проводила целые ночи напролет в снегу, летом укладывалась спать на крапиву или шиповник. После экзекуции эта фанатичка заставляла поливать свои раны уксусом или обсыпала их солью. Особенное наслаждение испытывала она от порки, произведенной с помощью колючих веток шиповника. Всякие колючки имели в ее глазах большую прелесть, нежели цветы, и вместо кровати, усыпанной розами, она устраивала себе постель из гороха или свинцовых пуль. Кульминационным пунктом блаженства Аделаиды Бурбонской являлась возможность вертеться на острых, колючих предметах. Как-то раз она приказала повесить себя за ноги к камину, в котором была зажжена мокрая солома: таким образом она устроила себе копчение. В монастыре она удваивала все эти пытки раскаивания в грехах и доходила в своих выдумках до того, что духовник ее получил соответствующий запрос. Зато сама Аделаида Бурбонская достигла таких высоких ступеней святости, что удостаивалась личных явлений Иисуса Христа в виде особых видений...
Ее подражательницей и единомышленницей была Елизавета Жентонская; эта отличалась еще большим мистицизмом и постоянно была окружена всевозможными видениями. Благодаря неимоверным экзекуциям самого инквизиторски утонченного свойства, она, по ее мнению, видела особые вещие сны. Наивысшим блаженством для нее было сечение в совершенно обнаженном виде.
ФЛАГЕЛЛЯЦИЯ У ФРАНЦИСКАНЦЕВ И У ПОДОБНЫХ ИМ ОРДЕНОВ
Орден францисканцев был основан в тринадцатом столетии Франциском Ассизским, который славился среди современников как высокоодаренный и в высшей степени одухотворенно-религиозный человек. После бурно проведенной молодости Франциск Ассизский резко изменил свое поведение и энергично занялся стремлениями духовного порядка, проявляя в данном случае столько же силы воли и характера, сколько в своей прежней распутной жизни. Он добивался всевозможными способами смирения и понимал его в духовном и телесном смысле слова. Он бегал нагишом по улицам, ел сено и чертополох, как лошади и ослы, подвергался побоям со стороны уличных мальчишек, несмотря на то, что в дни детства и юности отец его тщетно пытался воспитывать своего сына при помощи розог - тогда они имели совершенно противоположное действие.
Когда все заговорили о святости Франциска Ассизского, он основал свой собственный орден, последователям которого в честь основателя присвоено было название францисканцев. В первое время женщины к этому ордену не причислялись, но затем, когда Франциск Ассизский познакомился с Кларой Сейфо, которая была одухотворена так же, как и он сам, произошло изменение, и, по настоянию этой женщины, появились и францисканские монашенки. Воспитание Клары стоило отцу ее столько же трудов, сколько и родителям Франциска Ассизского; розга была ей знакома с самого раннего детства. В результате экзекуции усиливали только мистическое настроение Клары, и таким образом более подходящей единомышленницы Франциску невозможно было придумать. Сошлись они на почве, главным образом, совместных молитв, обоюдного сечения и тому подобных духовных упражнений.
Так как Франциску невозможно было держать свою духовную невесту при себе в монастыре, то он поручил ее бенедиктинцам, но и там преследования со стороны родных продолжались. Когда же отец и дядя вздумали примерно наказать экзальтированную Клару, случилось чудо: руки обоих мужчин неожиданно утратили свои функции, стали бессильны, и таким образом девушка была избавлена от экзекуции. Она убежала вместе со своей младшей сестрой от бенедиктинцев, основала монастырь, который немедленно прославился и был принят под опеку несколькими кардиналами. Кардинал Гугоминиус одобрил ее систему покаяния и умерщвления плоти, хотя святой Франциск и рекомендовал изменение предписаний ее ордена в смысле смягчения их.
После смерти Франциска и Клары ордена их распались на отдельные партии, которые не всегда относились одна к другой доброжелательно. Изабелла, дочь Людовика XIII, основала ветвь францисканцев, так называемых урбанских монашенок. Несмотря на энергичные увещевания, она решилась уйти в монастырь, мотивируя свой поступок тем, что порядок покаяния там более ей по сердцу, нежели вне монастырских стен, и более приятен, чем радости придворной жизни. Необходимо прибавить при этом, что дворцовая Обстановка Изабеллы мало чем отличалась от сурового монастырского режима: так усердно занимались там умерщвлением плоти. Она приобрела госпиталь и обратила его в монастырь, названный ею "Смирение наших милых женщин". Причисленные к этому монастырю монашенки, происходивщие преимущественно из знатных фамилий, с течением времени подняли против сурового режима единогласный ропот, и дело кончилось тем, что сам папа взял на себя труд пересмотра и смягчения статутов.