Я застыла. Вот теперь страшно.
— Ты вообще понимаешь, что наделала? — его голос дрожал от еле сдерживаемого гнева. — Никто из тех, кто знает меня как инквизитора, не имеет права видеть меня без маски! Это древний закон! И по этому закону, я должен убить каждого, кто его нарушит во избежание раскрытия своей личности и государственной тайны!
— Я ничего не видела!
— Глупая девчонка! Я позволил тебе жить здесь, и вот что вышло! Думаешь, мне очень хочется убивать тебя?
— Не уверена, но…
— Лучше молчи. Принесли же тебя демоны на мою голову. А я даже не знаю, кто ты вообще.
Инквизитор запустил руку в волосы, провел по голове, опустился к затылку и сжал его. Он думал, и от этих мыслей зависело то, поживу ли я на земле еще чуть-чуть или навсегда упокоюсь.
— Я виновата, я знаю, — молчание стало невыносимым. Пусть лучше сразу решит мою судьбу. — Я врала, и это недостойно. Может я и благородная, но вы нашли меня замерзающую, грязную, в обносках возле таверны, где я искала работу прислуги. Если бы я могла вести себя как благородная, жить как они или, хотя бы, рассказать вам о своем происхождении, думаете, я бы не сделала этого? Мое положение отчаянное, и это толкнуло меня на службу к вам. Разве встретились бы мы так, если бы не мою долю не выпало горе и испытания? Тогда как можете вы меня осуждать?
Он молчал, а я не могла сама поверить в то, что сказала. В горле встал ком, на глаза накатили слезы, но я их упрямо смахнула. Мне было безумно жаль себя, такую молодую, а уже мертвую…
— Завтра мы уйдем с Никсом на шахты. Я запрещаю тебе покидать дом, пока не вернусь. А вечером решим, что с тобой делать. Сбежишь — найду, хуже будет.
Инквизитор направился к лестнице.
— Я ничего не видела, я не вру. Здесь слишком темно, — напоследок решила уточнить я. — В жизни вас не узнала бы. Да я даже имени вашего не знаю.
— Эйрон, — бросил он через плечо и стал подниматься наверх.
Мне стало не по себе. Зачем он это сказал? Если он не скрывает от меня свое имя… Видимо, живой, точнее воскрешенной нежитью, я отсюда не уйду.
15
Путь к шахтам лежал через лес, который выглядел довольно темно и мрачно. Многовековые ели высокими шпилями уходили в небо. Было раннее утро, и по земле стелился туман. Дождь еле моросил, иногда он и вовсе прекращался, и выходило солнце.
Мы ехали по широкой мощеной дороге. Обычно так выглядели важные тракты ближе к столице, но здесь не пожалели средств, чтобы ускорить перевозки добываемых алмазов и руды. Тем не менее, сейчас здесь не было никого, кроме нас с Никсом. С появлением нежити работяги отказались выходить на работу и боялись ходить здесь.
Всю дорогу я только и делал, что думал о вчерашнем. Что делать с проклятой девицей, что так некстати мне подпортила работу? Я должен от нее избавиться, но как я могу? Глупая, глупая, дурочка! Надо было ей явиться раньше положенного! Я не могу ее убить…
Но хуже то, что я умудрился ляпнуть свое имя. Зачем? Какие демоны нашептали мне на ухо рассекретить мирское имя? Для всех инквизиторы — просто инквизиторы. На службе у нас нет имен, чтобы не подвергать опасности себя и семью. Благодаря секретности мы можем спокойно вести мирную жизнь вне службы не боясь выйти из дома или отпустить жену за покупками.
В давние времена, когда инквизиторов не защищали маска, плаш и тайна имени, они не заводили семей и жили как монахи при храме бога смерти Кейло. Мальчиками их забирали из семей, как только способности пробуждались, воспитывали без любви и ласки как бесстрашных борцов с нечестью.
Но однажды один инквизитор влюбился. Ничто не могло остановить его пылкое сердце, и он женился на любимой. Счастье длилось недолго — сильный ведьмак, что хотел ему отомстить за казнь сообщников, убил его жену. Инквизитор расправился с ведьмаком, но любимую было не вернуть. Казалось бы, все должны были его осудить, напомнить, что не стоит на такой опасной службе иметь такие слабости. Но вышло иначе. Все инквизиторы покинули храм и вышли в мир. Они собрали совет и решили отныне и впредь вести двойную жизнь. Работу они выполняли под маской и плащом, а после возвращались домой к жизни мужей и отцов.
— Как думаешь, — прервал мои размышления Никс. — У меня есть способности?
— Не знаю, — я надеялся, что расспросы на этом закончатся, но мальчишка слишком любил поболтать. И почему его всучили на воспитание именно мне?
— Просто у отца к моему возрасту способности уже проснулись. А у меня ни намека на хоть какую-то силу.