— Когда я говорил, что девушки могут мыться в моей ванной, только если собираются в мою постель, — Эйрон занял освободившееся кресло. — Я не это имел ввиду.
— Может ты меня и огрел по голове, чтобы уложить в кровать, — поддержала его тон.
— Боюсь, удар нанес тебе край ванны. Не я, — мужчина сделал наигранную паузу. — К сожалению.
— В вас нет ни капли благородства, господин королевский инквизитор, — я изобразила обиженный вид. — Боюсь, я вынуждена направить на вас жалобу королю. Как только встану, тут же напишу ему письмо с претензией, что его служащий огрел меня по голове, сорвал полотенце и уложил в свою кровать, — я манерно подкатила глаза. — Обнаженной!
— О, прошу, — протянул Эйрон. — Боюсь, я лишусь своей должности. Позвольте мне искупить свою вину.
— Боюсь, как благородному, вам придется жениться на мне, чтобы восстановить мою честь!
— Я еще так молод! — скорбно пробасило из-под маски.
— Только прежде вам придется объясняться перед моим женихом!
Я осеклась. Веселье как рукой сняло. Жених? В этой шутливой словесной перепалке, я говорила первое, что пришло в голову. И вдруг поняла, что это правда. У меня есть жених. Точнее был, до того, как меня утопили.
Эйрон заметил во мне перемену.
— Что-то не так? — беспокойство в его голосе изумляло меня не меньше, чем шуточки. Где тот страшный мрачный инквизитор, что нагоняет на всех ужас?
— Голова болит, — я врала лишь отчасти. Голова действительно раскалывалась.
— Тебе нужно поспать, — мужчина встал. — Врач сказал, чтобы ты оставалась в постели несколько дней.
— Несколько дней? Но мне нужно работать!
— Здесь я решаю, когда тебе работать. Считай это выходными.
Бездна! Завтра будет бал, на который я просто обязана попасть.
— Правда, мне не так плохо, — настояла я. — И кто будет кормить Никса? Он же стол сожрет, если не найдет еду. Я планировала идти завтра за продуктами, многое закончилось.
Мужчина задумался, а затем неохотно кивнул.
— Хорошо, если завтра тебе будет лучше, то пойдешь на рынок. Но только вместе с Никсом. А сейчас спи.
Эйрон направился к выходу, но возле постели замешкался. Он взял мою руку в свою, подержал лишь мгновение и стремительно вышел. А я так и осталась недоуменно хлопать глазами и думать, что это сейчас было.
Утро встретило меня приятным ароматом, и я открыла глаза. Никс сел на край моей постели и протянул мне миску. Пар поднимался над блюдом, окутывая запахом трав. Я приподнялась и приняла его.
— Я приготовил завтрак, — улыбнулся парень. — Надеюсь, тебе понравится.
Я осторожно отпила горячую жидкость и почувствовала, как тепло разливается внутри. Суп был вкусным.
— Я думала, ты не умеешь готовить.
— Дядя помог мне, — улыбка расплылась до ушей. — Хотя, сказать по правде, это скорее я ему помогал.
— Никогда бы не подумала, что он готовит лучше нас всех, — улыбнулась в ответ.
— О, он много путешествует и часто остается один, в далеке от таверн и харчевен. Думаю, у него было время научиться.
— Никс, — задумалась я. — Он ведь твой дядя, так? Значит, ты видел его без маски?
— Конечно.
— И знаешь его имя?
— Ну а как же. Я все о нем знаю, как и он обо мне.
— А почему ты не скрываешь свое лицо?
— Я не инквизитор. Да и вообще, мне запрещено говорить, что мы родственники, — вздохнул юноша. — Просто я слишком много болтаю.
— Ты тоже станешь инквизитором?
— Нет, меня другая работа ждет. Там лицо не спрятать, — Никс вдруг погрустнел.
— Что тебя тревожит?
— Понимаешь, — зашептал он, словно нас могли подслушать. — Это очень ответственная и серьезная работа. Самая серьезная, какую можно найти. Для нее надо быть смелым, умным, сильным, хитрым. А я…
Я накрыла его ладонь в утешительном жесте.
— А я не дотягиваю, — на выдохе закончил он. — Отец говорит, что я тряпка и дурак. Болтун, неумеха и трус. В общем, позор семьи.
— Это не так, Никс…
— Так, я и сам это знаю, — грустная улыбка коснулась его губ. — В меня только дядя верит. Он, конечно, кричит на меня и ругается, но это он предложил отцу взять меня с собой. Он сказал, что сделает все, чтобы мне помочь. Хотя делает вид, что ему это не нужно, и что он устал от меня. Но это не так, я знаю.
— Он любит тебя, — догадалась я.
— Он мне ближе, чем отец, — согласно кивнул Никс. — Дядя все детство, когда был не на службе, помогал меня воспитывать. Он много играл со мной, учил ездить на лошади и стрелять из лука.