— Племянницы? А вы ничего не перепутали, лорд Камант?
— Да, — лорд заметно стушевался и сбавил тон. — Племянница. Так и есть.
— Так почему же ваша племянница живет в моем доме и работает служанкой?
Даже в темноте я видела, как Камант вытаращил на меня глаза.
— Что простите? — промямлил он.
— Я спросил, почему благородная из рода Камант вынуждена работать служанкой в чужом доме? Не объясните ли, заботливый дядюшка? В свете нашего сегодняшнего разговора, это наводит на меня некоторые мысли.
— Да как вы смеете! Я не имею никакого отношения к этому!
— Не будьте эти шахты вашими, я бы подумал иначе. Но вам нет резона разорять самого себя. Тем не менее, эта история с племянницей выглядит слишком… подозрительно.
— На что вы намекаете?
— А не пытались ли вы воспользоваться своим даром и соблазнить ее? А потом поселить в своем доме, окрестив родственницей. И никаких скандалов, которые случаются обычно из-за ваших порочных связей.
— Что? — тут пришла моя очередь удивляться.
— Лорд Камант очень любит юных и красивых девушек, но не любит тратить усилия на ухаживания. Ему повезло — он может получить любую по щелчку пальцев.
— О, теперь мне понятно, почему вы были так озадачены, когда я пнула вас в колено, вместо того чтобы таять от поцелуев! — накинулась на лорда я.
— Он целовал тебя? — раздался рык из-под маски. Я удивилась — почему его это так разозлило?
— Да! — ответил за меня Камант. — Но очарование на нее не действует! Так что следующий поцелуй будет взаимным!
— Ах ты гаденыш!
— Прекратите! — я вдруг поняла, что все заходит слишком далеко. Обстановка накаляется, а мужчины были на взводе. Гости высыпали на крыльцо, привлеченные шумом из сада. Они изумленно ахали и охали — не на каждом балу инквизитор и влиятельный лорд готовы в глотки вцепиться друг другу.
Я встала между ними, пытаясь остановить это безумие.
— Здесь все считают ее моей племянницей, — сквозь зубы прошипел Камант, чтобы гости на крыльце не услышали. — Ей лучше пойти со мной.
— Она живет в моем доме, — шипел в ответ инквизитор. — И там и останется.
— Чтобы мыть полы и штопать твои портки? Хороша же участь. В моем доме она станет гостьей и будет жить так, как и полагается благородной.
— А потом ты зажмешь ее в углу, чтобы силой вырвать поцелуй?
— С меня хватит! — взревел Камант и замахнулся. Его кулак влетел прямехонько в челюсть инквизитора. Эйрон пошатнулся, но устоял.
Маска слетела и упала на землю.
Все вокруг замерло.
Я стояла, прижав руки к груди, и не могла оторвать глаз от Эйрон. Какое счастье, что в этом конце сада было темно, и никто не мог разглядеть его лицо. Но это и не важно.
Лорд Камант был обречен. Человек, что сорвал личину с королевского инквизитора, должен умереть. Все это знали: лорд Камант, который почти уже не дышал, застывшие с ужасом на лицах гости, замершая я.
— Исполняйте свой долг, господин королевский инквизитор, — вдруг спокойно сказал Камант. — Я не стану сопротивляться.
Дождь насмешливо стучал по листьям, скатывался по нашим разгоряченным телам. Я боялась даже шевельнуться, хотя и не была в опасности. Наказание ждало не меня, но оно отдавало болью в груди. Как же глупо все вышло.
Не знаю, сколько прошло времени: минута, час, вечность, но инквизитор наконец произнес:
— Уходите, лорд Камант, — я чувстовала, сколько усилий он прилагает, чтобы сказать это твердо и спокойно. Эйрон сдерживал в себе ярость, но никто этого даже не мог заметить. — Я прощаю вам ваше преступление. Но только потому, что вы просто не могли меня сейчас рассмотреть. А теперь уходите.
— Я не стану увиливать! — взбрыкнул лорд.
— Уходите немедленно, — растягивая слова ответил инквизитор.
Камант хотел что-то сказать, но передумал. Он кашлянул, развернулся и направился в сторону особняка. Гости расступились, пропуская его во внутрь.
— Вам я советую тоже уйти, — обратился к ним Эйрон. — Пока я не вышел на свет, и вы не увидела то, что не нужно.
Гости бросились в бальный зал, толкаясь на входе. Мы остались одни в темноте сада, омываемые дождем.
Эйрон стоял, сжав кулаки, и часто дышал. Я подошла к нему и подняла маску, что лежала у его ног. Протянула ему. Эйрон взял ее в руку, но надевать не стал. Он поднял лицо вверх, подставил его под струи дождя.
Ведомая каким-то непонятным мне желанием, я шагнула еще на шаг вперед.
— Тебе больно? — пальцы сами собой потянулись к его подбородку, и я провела по нему пальцами. Подушечки заскользили по мокрой от дождя коже.