Я коснулась рукой его обнаженной груди и провела пальцами по шраму, который косой дугой уходил ниже и заканчивался возле пупка.
— Не надо меня жалеть, — хрипло прошептал инквизитор.
Мои пальцы переместились, и я дотронулась до шрама на боку. Кривой и бугристый — такие остаются от рваных ран.
— Что ты делаешь? — я слышала, как тяжело дышит Эйрон под маской. Он перехватил мою руку, сжал пальцы, и я подняла на него глаза.
— Тебе не нравится?
— Нравится, — поспешно ответил и тут же осекся. — Но ты должна остановиться.
В его голосе было столько беспомощности, столько отчаяния. Я слышала, как гулко бьется его сердце, выдавая его с головой. Он сжал мою талию и притянул меня ближе. Я прижалась к нему, положила голову на его плечо, вдыхая запах кедра и крови, мои губы коснулись его шеи.
— Остановись, Флора, — раздался хриплый шепот. — Я сам не смогу.
Я взяла со стола гасильник и потушила свечу. Тьма окутала нас, скрыв весь мир вокруг. Но все стало предельно ясным и понятным. Нет ничего кроме нас и этой тьмы. Только она позволит нам быть так близко, как никогда и нигде больше.
Пальцы Эйрона еще сильнее сжались на моей талии, когда я сняла с него маску. Звук его тяжелого дыхания стал слышен еще сильнее. Я привстала на цыпочки и коснулась губами его губ.
Эйрон замер, не ответил на поцелуй, и я отстранилась.
— Прости, — прошептала я.
Я хотела сделать шаг назад, отойти от него, но он удержал на месте.
— Что ты делаешь со мной, Флора, — прошептал он в мои губы и поцеловал. Грубо, настойчиво, твердо. А я словно масла таяла в его горячих объятиях.
Не отрываясь, Эйрон подтянул к себе стул и сел, увлекая меня за собой, и я невольно села на его колени. Его губы коснулись моей шеи. Шаг за шагом они опускались ниже, оставляя невидимый пылающий след. Рука скользнула по бедру, сжала его до боли. Я шумно вдохнула. Мои ладони скользнули под его сорочку, легли на обнаженную кожу. Его сердце громко стучало под моими руками.
Я растворялась. Мир перестал существовать, и я хотела в этот миг, чтобы время замерло, навсегда оставив нас на темной кухне в объятиях друг друга. Губы инквизитора коснулись ямочки под шеей, опустились ниже. Его рука скользнула под ткань, погладила лодыжку, очертила колено и остановилась на внешней стороне бедра. Пальцы вырисовывали круги по горячей коже. Эйрон замер.
— Тебе лучше уйти, — его голос осип.
— Не гони меня, — пальцы на его груди задрожали. — Прошу.
— Уходи, — уже громче сказал он. Его рука, только что ласкавшая мое бедро, поправила ткань, оттянула подол. Эйрон поднял меня на ноги, а затем встал сам. Стало холодно.
— Я сделал что-то не так?
— Все не так, — Эйрон надел маску и его голос вновь стал приглушенным. — Поднимайся в свою комнату.
Он вновь зажег свечу.
К горлу подступил ком. Еще минуту назад он не мог оторваться от моих губ, а теперь прогоняет, словно нашкодившего щенка. Или он считает, что это нормально: воспользоваться и тут же отшвырнуть? Сердце сжалось от обиды и жалости к самой себе. Итак жизнь не задалась, а тут еще после смерти унизить пытаются.
— Не смею вас беспокоить, господин, — процедила я, но он даже не обратил внимания на мой язвительный тон:
— Что это?
Я повернулась в ту сторону, куда смотрела его маска. В вазе стояли цветы.
— Цветы.
— Откуда они здесь?
— Мне их подарили, — его вопросы стали раздражать.
— Кто подарил их тебе?
— Лорд Камант.
Рука Эйрона сжалась в кулак, он повернулся ко мне:
— Он был здесь? — голос налился ледяной яростью. — И притащил цветы?
— Нет, мы встретились в городе.
— Что он хотел от тебя? Он приставал к тебе? Домогался?
— Приставал? Вы имеет ввиду, как вы ко мне сейчас? — я сложила руки на груди и с ожиданием посмотрела на инквизитора.
— Это не то…
— То. Очень даже то. Почему вы считаете, что ему нельзя дарить мне цветы, а вам тискать меня среди ночи можно?
— Все не так, Флора.
— Очень даже так.
Я развернулась и направилась к лестнице.
— Завтра придет новая служанка, — на полпути повернулась к застывшему у стола инквизитору. — Не смейте ее тискать, она еще совсем юная.
— Флора! — донеслось мне в след, но я даже не обернулась. Слезы подступили к глазам, и я скорее хотела оказаться в своей спальне.
30
Рано утром Анника, как мы и договорились пришла на работу. Она и так уже работала в доме другого местного лорда, но мы договорились что она будет приходить к нам на пару часов до рассвета, а затем уходить на основную работу. Ей нужны были деньги, так что отказываться от подработки она не стала.