При этом важно подчеркнуть, что Киевская Русь представляла собой федерацию земель, союзов племён (со своими столицами), городов и территорий, которые считались не личным достоянием великого киевского князя, но родовой собственностью всех, стремительно возрастающих в числе викингов Рюриковичей («русская земля» – земля, подвластная роду варягов-Руси, тогда как понятие «русский народ» отсутствовало, возникнув через полсотни лет). Поэтому и среди членов княжеской семьи великий князь воспринимался как первый среди равных, его сыновья и братья получали в управление крупные города, а в престолонаследовании действовало (по крайней мере, теоретически), «лествичное право» (от «лестницы-лествицы»). То есть наследование княжеского стола шло не по «вертикали» – от отца к сыну, а по «горизонтали» – от старшего брата к следующим братьям, а, когда все братья умирали, – к старшим детям старшего брата.
Но число членов рода Рюриковичей стремительно росло, старшие племянники часто бывали взрослее своих дядей и не желали ждать своей очереди (ведь можно было и не дождаться). Поэтому после смерти великого князя вся система приходила в движение, а его родственники пересаживались «со стола на стол», в соответствии с изменившейся ситуацией. Правда, в реальности, по мере дробления Руси и увеличения числа членов рода Рюриковичей, эта система сильно запутывалась, а многие представители княжеского рода не хотели ждать своей очереди, что и вело к многочисленным распрям, войнам и столкновениям (несколько сократившим число князей). Достаточно сказать, что и Владимир I, и Ярослав Мудрый захватывали власть как узурпаторы, не по праву, свергая и убивая старших братьев (а Ярослав вдобавок вступил в борьбу ещё и с живым своим отцом – князем Владимиром, который умер в разгар подготовки к походу против него). Ещё одним важным следствием «лествичноге права» было то, что князья не ощущали своего единства с тем или иным городом и территорией, а смотрели та него, как на временное пристанище, лишь базу для «повышения своего статуса» с «прицелом» на овладение Киевом (так продолжалось до конца XI века).
Переходя к основной мас се населения Киевской Руси, следует выделить несколько главных категорий этого населения. Большинство лично свободных общинников, живших своим «миром» (общиной), на основе норм традиционного, обычного права и плативших дань государству, так и называлась «люди» (слово «крестьяне» (от «христиане») возникло лишь спустя четыре века, в эпоху монгольского ига, когда большинство сельского населения Руси и в самом деле стало воспринимать себя «христианами»). Помимо этого были довольно многочисленные «смерды» – полузависимые земледельцы, обслуживающие вотчины бояр и князей.
Многочисленным был и слой рабов – «холопов», среди которых выделялись «рядовичи» и «закупы», то есть неполные рабы, отдавшиеся в рабство на время и на определенных условиях по «ряду» (договору) или за кредит – денежный или продовольственный («купу»), временно оказавшиеся в зависимости. Их рабство было ограниченным, условным и непостоянным. Наряду с этим были и рабы, взятые в плен на войне или родившиеся от рабов, – их рабство было пожизненным. Категория «холопов» была весьма распространена в Киевской Руси (не зря рабы, наряду с мехами, мёдом и воском, были основной статьёй торговли варяжско-русских купцов на византийских рынках). Но, разумеется, положение раба простого «людина» и раба князя (который мог дослужиться до тиуна или военного холопа, приближённого к князю и самого владевшего холопами) на практике существенно различалось. Так, за убийство княжеского тиуна или конюшего следовало заплатить по «тарифу», указанному в «Русской правде», 80 гривен, тогда как жизнь смерда и рядовича «стоила» всего пять гривен – в шестнадцать раз меньше! А штраф за убийство свободного «людина» составлял сорок гривен (то есть человек свободный, но не приближенный к князю, «стоил» вдвое меньше, чем раб, но приближенный к князю).
Упоминает «Русская правда» и об «изгоях» или «извергах», – людях, по тем или иным причинам покинувших общину или изгнанных из неё за какие-то серьёзные проступки. Эти люди стояли вне социума и закона и не могли рассчитывать на поддержку общины («верви»). К их числу относились и разорившиеся купцы, и выкупившиеся из рабства холопы, и поповичи, по неграмотности не способные стать священниками. Нередко изгоев брала под своё покровительство церковь. Так, в социальном строе Киевской Руси переплетались элементы родовых, феодальных и рабовладельческих отношений, образуя пёстрый, живой и динамичный организм.