18 брюмера ♦ Разрыв России с Австрией и Англией ♦ Кампания 1800 г. ♦ Сближение России с Францией ♦ Люневильский мир ♦ Амьенский мир ♦ Новая война между Францией и Англией ♦ Приготовление Наполеона к высадке в Англию ♦ Разрыв между Россией и Англией.
В то время как Суворов, закончив Швейцарский поход, располагал все войска на зимние квартиры в Баварии, Париж сделался свидетелем одного из важнейших государственных переворотов в европейской истории, известного под именем 18 брюмера: 29–30 октября 1799 г. верховная власть во Франции перешла в руки Наполеона Бонапарта, облеченного званием первого консула. Брюмерский переворот, как объявил о том в своем первом манифесте его творец, означал конец великой революции.
Но брюмерский переворот, начав собою эру внутреннего успокоения Франции, не знаменовал того же самого для Европы. Если в десятилетие великой революции французские дела составляли один из главнейших предметов международных сношений, то после 18 брюмера внимание европейской дипломатии оказалось прикованным к Парижу еще в большей мере. Только агрессивная политика революционной Франции, имевшая целью распространить за свои пределы вновь народившиеся идеи, сменилась завоевательными стремлениями ее нового правителя, политика которого, по самой природе происхождения достигнутой им власти, не могла не быть воинственной. К тому же для многообразно одаренной личности Наполеона война составляла ее главную стихию.
Консульство во Франции открыло в истории период, которому по справедливости присвоено название наполеоновской эпохи. Богатая военным содержанием, эпоха эта занимает видное место и в исторических судьбах русской армии.
Наполеону едва минуло тридцать лет, когда он смело взял в свои нетерпеливые, но твердые руки управление Францией и показал себя изумленному миру как неподражаемый воин, политик, правитель. Человек этот казался «роковым» по своим демоническим способностям. Наполеон не был теоретиком, еще менее — идеалистом. Его рассудок был покорным слугой практического успеха и беспримерной воли. «Жутким холодом веет, — читаем у одного из биографов Наполеона, — от беспощадной проницательности и находчивости этого математического ума, опиравшегося на редкую память, особенно насчет цифр и местностей». Он умел сразу вносить порядок в хаос текущих дел; ему достаточно было одной мелочи, чтобы охватить обширное целое. То был отчаянный игрок: на кон он ставил и себя, и весь мир. «Кто не рискует, тот и не выигрывает», — восклицал он.
Как южанин, Бонапарт отличался чуть ли не болезненной пылкостью, чудовищным воображением, но при этом говаривал: «Не знаю, что такое головокружение и нервная боль».
Работоспособность Наполеона была необычайной: он мог трудиться по 12–16 часов кряду, оставаться на коне по полсуток; у его секретарей костенели руки под его диктовку, у адъютантов и курьеров подкашивались ноги. Он знал цену времени, как никто; в разгар коронационных торжеств император проводил в присутственных местах по 12 часов. Бонапарт ел без разбору, что ему подложат; спал 4–6 часов и мог когда и где угодно уснуть на часок.
В момент 18 брюмера государственный механизм Франции представлял груду обломков.
Широко, быстро, твердо вел Наполеон свои реформы, которые прочностью своих последствий, по его же признанию, превзошли результаты великих сражений, им данных.
Создана была система внутреннего административного управления Франции; написан с военной быстротой и простотой свод гражданских законов, обошедший мир; умиротворены церковные распри; введена новая педагогическая система; обуздана печать; упорядочены финансы с быстрым подъемом хозяйственного быта страны; здесь Наполеон, подобно Петру, был лучшим хозяином и лучшим же контролером.
Устройство вооруженной силы не могло у Бонапарта не стать на первом месте. Вскоре после 18 брюмера военный министр доложил первому консулу, что никто не знает численности войск, никто не платит им жалованья, не кормит и не одевает их. Однако на первых порах для Бонапарта оказалось недоступным распорядиться действовавшими в то время армиями: Массены — в Италии и Моро — в Германии, благодаря особенно отпору последнего — соперника в военном искусстве с Наполеоном. Пришлось пока ограничиться созданием «собственной» консульской армии. Она была сформирована негласно, под скромным названием «резервной» численностью в 60 тысяч.
Наполеон сам заправлял внешними делами Франции. Знаменитый в летописях дипломатии Талейран оказывался лишь «отражением славы» того, кому он служил. Прекрасно знавший тогдашние взаимоотношения держав, Талейран был полезен Наполеону для ориентирования в международных вопросах, но это не мешало оракулу европейской дипломатии получать от своего принципала в готовом виде важнейшие дипломатические бумаги. Нечего говорить о том, какие выгоды извлекала стратегия Наполеона от совмещения в одном лице источника и политических, и военных директив.
Консульству прежде всего предстояло закончить войну со второй коалицией. Идя навстречу миролюбивым желаниям народа, Бонапарт обратился с мирными предложениями к Австрии и Англии, но был отвергнут. Мир надо было добыть войной. Впрочем, задача облегчалась вследствие выхода России из состава коалиции.
Мера долготерпения императора Павла I, давно уже недовольного корыстной и неискренней политикой Венского кабинета, переполнилась, когда 10 октября 1799 г. он получил известие о поражении корпуса Римского-Корсакова под Цюрихом. На следующий день разрыв с Австрией был возвещен письмом, в котором русский государь писал императору Францу: «…Видя, что мои войска покинуты на жертву неприятелю тем союзником, на которого я полагался более, чем на всех других… что спасение Европы принесено в жертву желанию распространить вашу монархию, имея притом многие причины быть недовольным двуличным и коварным поведением вашего министерства… я прекращаю действовать заодно с вашим императорским величеством.» Суворову было приказано двинуться из Баварии в Россию.
Наполеон по достоинству оценил последствия этого разрыва и изыскал пути к сближению Франции с могущественной Россией, предложив императору последней возвратить без всяких условий русских пленных, от размена коих отказались Австрия и Англия. Облеченный в такую форму встречный шаг Бонапарта произвел сильное впечатление на рыцарскую натуру Павла I, который одним из первых понял, что твердая власть первого консула возвращает Францию к порядку. Не любивший останавливаться на полдороги, русский император повел дело русско-французского сближения особенно энергично после разрыва с Англией, поставившей в невозможные условия наш корпус, направленный в голландскую экспедицию.
Со стороны английского министерства, кроме того, возникли мелочные придирки по выплате России субсидий. Возмущенный холодно-эгоистическим поведением англичан, неуважительным отношением их к нашим войскам, император Павел, приказав уведомить Сен-Джеймский кабинет, что русское правительство «не торгует войсками и не продает своих услуг», повелел уплатить денежные претензии и возвратить русские войска и эскадры в Россию. Когда же обнаружились подозрительные замыслы британцев относительно Мальты, находившейся под особым покровительством русского императора, Павел окончательно порвал с Англией. В середине апреля 1800 г. наши миссии были отозваны из Лондона и Вены.
Ревнивая самостоятельность Моро не позволила Бонапарту, сообразно ясным стратегическим выгодам, присоединить свою «резервную» армию к германской и заставила его направить ее, ценой затяжной кампании, в промежуток между армиями Моро и Массены. «Резервная» армия перешла Альпы по Сен-Бернарскому перевалу и совершенно внезапно вышла на фланг длинных сообщений австрийской армии Меласа. 2 июня у селения Маренго, по счастливой для Бонапарта случайности, австрийцы были разбиты и потеряли в Италии плоды всех успехов Суворова. Однако окончательный удар был нанесен Австрии 21 ноября 1800 г. под Гогенлинденом, где Моро разгромил армию эрцгерцога Иоанна.
Подписанный 21 ноября 1801 г. Люневильский мир, устанавливая границей Австрии Рейн, подчинял фактическому влиянию Бонапарта всю Италию и предоставлял ему надзор за вознаграждением германских князей, потерявших свои земли на левом берегу Рейна вследствие присоединения их к Франции, что, иными словами, давало Наполеону право вмешательства во все дела Германии.